Она вышла во двор. Свет фонарика скользнул по окружающим двор деревьям и кустам. Высветил кран в конце двора и рядом с ним фигуру Криса. Он был совсем голым.
Кэрол смело пошла к нему, направляя лучик себе под ноги. Она отдаст ему фонарик, развернется и пойдет обратно в дом.
– Я не думала, что во время принятия традиционного индийского душа «люкс» так важно иметь освещение, – сердито пробурчала она, протянув ему фонарик. – Держи.
– Прости за беспокойство, девочка, но я уронил мыло, и оно куда-то ускользнуло. Я шарил руками в траве, но не смог его найти, – искренне проговорил он и, повернувшись вполоборота к ней, взял из ее руки фонарик. – Спасибо.
– Может, помочь тебе найти мыло? – неожиданно вызвалась она.
Дура, зачем она это сказала? Может, он разыгрывает ее?
– Спасибо, не откажусь, – сказал он. – Тогда ты лучше свети, а я буду искать мыло. Представляешь, я только начал намыливаться, как вдруг этот проклятый комочек подпрыгнул и скрылся в траве. И почти в этот же момент погас свет, – оправдывался он.
– Бывает, – сурово ответила она. – Но будет лучше, если ты будешь светить, а я поищу мыло.
– Ладно. Ищи вот здесь, в траве. Только будь очень осторожна, не поскользнись, там трава мокрая.
Он направил луч фонарика туда, где могло прятаться мыло, а она, присев на корточки, стала шарить руками в траве.
Через несколько минут тщетных поисков, она сдалась.
– Слушай, Крис, я могу принести тебе свое мыло, а твое мы найдем завтра утром. Его здесь нет, скорее всего, оно ускользнуло куда-то в другое место.
Они сидели так близко друг к другу, что почти касались плечами. И он был абсолютно голым.
– Да, ты права, – сказал он. – Мы зря теряем время. Ты, наверное, дико устала и хочешь спать. Извини, что беспокою тебя. Ой, посмотри на свои руки, – вдруг добавил он и осветил ее ладони. Они были в грязи. – Подожди, я принесу воды и солью тебе.
Он быстро встал, подошел к ведру и зачерпнул ковшиком воды, потом вернулся к ней и снова присел. И все это он проделал с совершенно детской непосредственностью, ничуть не смущаясь своей наготы. Она подставила ладошки под струю воды и стала тереть их друг о дружку.
– Ну вот, мои руки чистые. Я пойду за мылом, – сказала она, вставая.
Когда она вернулась и протянула ему мыло, он взял мыло из ее руки и, наклонившись, поцеловал в щеку.
– Спасибо, девочка.
Вернувшись в комнату, Крис застал ее в той же позе, в которой оставил, уходя: лежащей на спине с закинутыми за голову руками. Она так же напряженно смотрела в потолок.
– Кэрол, ты хотела о чем-то поговорить, помнишь? – Он сел на свою кровать и развернулся к ней. – Говори, не держи этого внутри. Что бы там ни было, а когда выговоришься, всегда становится легче.
Продолжая смотреть в потолок, она набрала полные легкие воздуха и мужественно начала:
– Крис, я хочу тебе сказать… Вернее, я чувствую, что должна тебе сказать об этом. Не знаю, важно это или нет. – Она сделала паузу и перевела дыхание. – У меня есть парень. Он в Сан-Франциско. Он сделал мне предложение… и ждет ответа.
Сказав последние слова, она почувствовала, как будто ее с ног до головы окатило жаром. Она села, уперлась локтями в колени и обхватила руками голову.
Крис молчал. Ее слова, словно острые, раскаленные ножи, вонзились в его грудь. Так, спокойно, ничего удивительного. Он к этому был готов, он подозревал, догадывался. Он чувствовал, что между ними периодически появляется кто-то третий. Конечно, такая девочка, как она, не может не иметь мужчину. Что ж, как бы больно ни было, но чем раньше узнаешь правду, тем лучше. Он возьмет себя в руки и будет сильным.
– Спасибо, что поделилась со мной. Я ценю твою искренность, – пытаясь сохранять спокойствие, сказал он. – Только, если ты любишь его, чего тогда медлишь?
Он знал, что сказал сейчас что-то ужасно банальное и лишенное смысла. Она говорит ему об этом явно не для того, чтобы услышать глупый совет. Она сомневается и боится. Ах, да, она еще не знает, что такое любовь.
– Нет, Крис, ты не понял. Я не знаю, что мне делать. Я не знаю, люблю ли я его… – Ее голос дрогнул. – Я просто ничего не понимаю и боюсь, что совершу ошибку.
– Нет, девочка, ты не из тех, кто совершает ошибки. Ты избранная, и поэтому ты сейчас в Индии. Скажи, зачем ты сюда приехала?
– Я хотела проверить, люблю ли я Дэвида и как проживу в разлуке с ним. И вот прошел месяц, а я так ничего и не поняла. Что мне делать? – беспомощно пробормотала она и расплакалась.
О Господи, только не слезы! Все что угодно, только не женские слезы! Как он сможет говорить ей что-то мудрое, когда она плачет?
Он с трудом справился с ураганом эмоций, захлестнувших его.
– Кэрол, милая, здесь никто, кроме твоего сердца, не сможет тебе помочь, – тихо проговорил он. – Прислушайся к нему, девочка. Сердце всегда знает, кому оно принадлежит.
Она подняла на него заплаканное лицо.
– Мое сердце не знает! – отчаянно выкрикнула она.
– Знает, – твердо сказал он. – Ты просто боишься открыто спросить у него об этом. Но ты должна переступить этот страх. Я знаю, что ты смелая, ты не испугалась пропасти. Следуй своему сердцу, и ты никогда не будешь совершать ошибок.
Она вытерла кулачками слезы и посмотрела на него. И опять с его словами к ней вернулись силы. И опять ей хотелось броситься к нему. Может, это и есть то, что знает ее сердце? Кажется, она собиралась сказать ему об этом.
А как же быть с Дэвидом?
– Крис, – снова дрожащим голосом заговорила она, – как ты думаешь, я изменила Дэвиду, когда целовалась с тобой?
Он вспомнил, как трогательно и невинно она заглядывала ему в лицо, ожидая поцелуя. Милая, нежная, благодарная.
– Не знаю. Опять же, это известно только твоему сердцу, – тихо сказал он. – Может, это был просто порыв, может, что-то большее. Мне показалось, что мы оба сделали это по зову своих сердец. Я не мог сдержать себя, прости. Если бы я знал, что у тебя есть парень… Нет, не знаю. И тогда я, наверное, не смог бы сдержать себя. Хотя… – Он помолчал, снова пытаясь справиться с волнением. – Я думаю, что ты должна обо всем ему рассказать. Он поймет. И не вздумай корить себя за это: если кто-то и виноват в том, что случилось, так это я. Потому что… потому что я хотел этого. Мне очень хорошо с тобой, девочка, очень.
– И мне тоже, – словно пух слетело с ее языка.
Воцарилось долгое, натянутое молчание. И вдруг она снова задрожала всем телом, и по ее щекам покатились слезы.
Чем он может помочь этой чудесной девочке? О, как ему хотелось сейчас ни о чем не думать, а обхватить ее руками, прижать к груди и сцеловать каждую слезинку с ее личика! Или зарыться носом в шелковые волосы и исступленно шептать ей, что она необыкновенно красива и что он безумно хочет ее. И что ему плевать на то, что у нее кто-то есть. Была бы на то его воля, он никогда бы не выпустил ее из своих объятий. Никогда.
