С этими словами он поднял принцессу на руки и направился к выходу. Дрожь пробежала по ее телу.
— Куда ты меня несешь?
— В свою палатку.
— У меня есть своя, и в ней меня ждет служанка. Я хочу принять ванну и выспаться.
— Ты можешь сделать это у меня.
— Но почему?
— Я мог серьезно ранить тебя, Зохра. Еще бы несколько секунд, и я бы… — Он глубоко вздохнул. Тугой узел в горле не исчезал; грудь была так напряжена, что непонятно, как он вообще умудрялся дышать.
— Но все обошлось, Айан. — Принцесса схватила пальцами его подбородок. — Ты смог остановиться. Айан, пойми, я сама решила пойти за тобой. Не ты принудил меня к этому. В этом нет твоей вины. Ты не знал, кто это был. Тебя обуяли мрачные воспоминания, ты уже не был собой. Нет смысла винить себя за это.
— Увидев мое безумство, ты могла убежать. Но ты осталась. — Принц переступил порог своей палатки и распустил охрану. — Я закрываю глаза и вижу тебя, прижатой к стене. О Аллах! Если бы только…
Он опустил Зохру на кровать, тело его сотрясалось от гнева. Лицо принцессы было бледно, ее карие глаза блестели в свете ламп.
— Я не могла оставить тебя один на один с этим, Айан, — проговорила она.
— Теперь эта картина будет преследовать меня! — воскликнул принц, одним коленом становясь на кровать. Жажда снова прижать ее к себе, желание трогать и целовать отзывалось внутренней болью. — Только одно может смыть эту картину.
Холодок пробежал по спине принцессы.
— Что же?
Айан дрожал от головы до пят. Он хотел раствориться в ее запахе, погрязнуть в своей страсти к ней. Он хотел слышать крик безумного наслаждения, видеть, как она извивается в его объятиях. Снова и снова ему хотелось убедить себя, что он не причинил ей вреда, что она жива.
Принц направился к выходу, чтобы позвать Зохре служанку. Он снял мокрую от пота рубашку и швырнул на пол. Мужская гордость охватила его, когда он увидел, как она смотрит на его грудь. В ее взгляде был голод, который Зохра не пыталась скрывать.
— Новая картина, habibati, на которой ты, обнаженная, извиваешься подо мной, умоляешь войти в тебя, кричишь мое имя в момент оргазма. — Айан улыбнулся. Его собственный темный голод вырвался наружу. — Сегодня, Зохра, ты станешь моей.
Зохра медленно потянулась; ее глаза постепенно привыкали к мягкому освещению незнакомой палатки. Тело было слишком тяжелым, чтобы двигаться. Будто кто-то наполнил его топленым медом. Моргнув, она откинула с глаз волосы и поняла, что они еще не высохли после ванны, что заказал ей Айан.
Лампы на солнечных батареях освещали палатку — такую же роскошную, как ее собственная, но куда более просторную. Нахмурившись, она придвинулась к краю кровати и ахнула от боли в плече. Проведя рукой по больному месту, она вздрогнула, увидев на кровати Айана. Он словно материализовался из ниоткуда.
Волосы принца тоже были влажными, а из одежды на нем были только спортивные брюки. От точеных мышц его торса захватывало дыхание. Под простыней принцесса сжала кулаки.
Он сидел на расстоянии вытянутой руки, в одной постели с ней. Одна эта мысль кружила Зохре голову. Она вспомнила слова, что произнес принц, кладя ее на кровать. И сердце ее на мгновение замерло.
Она помнила, как служанки лили горячую воду в ванну на львиных лапах. Как они раздели ее, как делали ей массаж, несмотря на ее возражения.
— Пожалуйста, скажи, что я не упала в обморок, — проговорила Зохра, машинально коря себя. Она не хотела стать дополнительным бременем к его чувству вины, и без того невыносимому.
— Просто кто-то любит засыпать в ванне, habibati, — прошептал принц, и Зохра облегченно вздохнула.
Он сидел напротив нее, лицо его так близко. Ей приходилось напоминать себе о необходимости дышать. Его пальцы опустились на ее больное плечо.
— Здесь? — спросил Айан.
Зохра кивнула. Несмотря на грубые нотки, голос его струился как бархат. Пальцы выполняли массирующие движения, сводя все ощущения в теле в одной точке — в ее больном плече. Запах его кожи проникал в самую кровь. Внутри зарождалось нечто большее, чем физический голод.
Она коснулась его груди, пытливыми пальцами почувствовала текстуру крепких мышц. Затем подвинулась ближе и еще ближе, пока не ощутила себя перед прочной стеной его жилистого тела. Вздохнув, она обвила его шею руками — хотя знала, что получит отказ.
Однако руки принца опустились ей на талию, и он прижал ее к себе. В горле Зохры затянулся и мгновенно развязался узелок. Она зажмурилась.
Принц водил пальцами ей по затылку, трепал ее волосы. Она чувствовала, как он прижался губами к ее виску, ощущала кожей тепло его дыхания. Сдавливая стон, Зохра прижалась лицом к его плечу.
— Ты божественно пахнешь, latifa.
Она уже не отдавала отчета в своих действиях. Приоткрыв рот, она облизнула его кожу. И ощутила тепло ниже живота, затем еще ниже, между ног. Кожа принца пахла потом и солью. Он дрожал, биение его сердца отдавалось в ее ушах.
— Я так сильно хочу быть в тебе, что от этого становится больно. — Неприкрытая страсть в его голосе проникала под кожу. Зохра прижалась к нему сильнее, положила руку ему на затылок. — О Аллах, Зохра, после того, что ты видела, уверена ли ты, что хочешь этого? — Он прижался лицом к изгибу ее плеча. Губы его такие горячие и влажные, как клеймо на ее коже. — Ведь если я коснусь тебя, то уже не смогу остановиться.
Зохра ощутила удар изнутри от одной мысли, что он может уйти.
Недавно голова принца лежала на ее коленях, безумная ярость искажала его лицо. Это испугает кого угодно. Это испугало бы и Зохру, но теперь… Теперь она понимала, что значит нести свой долг с гордостью и грацией; понимала она и мощь той борьбы, что он вел изо дня в день, не жалуясь на судьбу. Потому что таким он родился. Это его реальность. И ей хотелось стать частью этой реальности.
Зохра хотела дать ему удовольствие, стать для него выходом, который он искал; она хотела быть с ним, потому что впервые в жизни ей не хотелось спорить и воевать с кем-то. В первый раз она понимала, что так и должно быть.
— Айан, — прошептала она, удивляясь, почему ее сердце всегда выбирает самый сложный путь, — я здесь не потому, что ты предупреждал меня не делать этого. И не потому, что я хочу кому-то что-то доказать. Я здесь потому, что это рвется из меня. Я хочу этого, мне это нужно. Мне, а не кому-то еще.
Она шептала его имя снова и снова, прижимаясь губами к его коже. Ускоренное биение сердца Айана — единственный звук, что она слышала. Его худое, жилистое тело — единственное, чего она хотела касаться. Зохра водила руками по его груди; ей нравилось легкое напряжение его мышц при каждом прикосновении.
