– Ты не права, – сказал он ей резко. – Если ты хочешь, чтобы я говорил тебе, что надо делать, пожалуйста. Но я предпочел бы обсуждать дела, а не приказывать.
– Ты имеешь в виду, нам стоит притвориться, как будто ты не купил меня сегодня со всеми потрохами затем, чтобы расплатиться за все обиды?
– Черт побери, Фиона…
– Извини. Я, должно быть, невежлива, потому что эта сделка сделала меня гостем в моем собственном доме, на моей собственной земле.
– Ты все равно оказалась бы в такой ситуации, – угрюмо напомнил ей Адриано. – Ферма была бы продана за долги, но на рынке недвижимости у тебя было бы гораздо меньше шансов.
Он не мог перенести грусти, которая появилась в ее глазах, хотя и понимал, что эта грусть появилась там из-за него. Фиона вовсе не видела в нем своего спасителя, наоборот, он был для нее тюремным надзирателем. Это было для него все равно что удар ножом в сердце.
– Я знаю.
– Тогда перестань наказывать меня за то, что я предложил тебе хорошую сделку. И ты не гость в своем доме. Черт, Фиона. Ты принадлежишь этому дому, вот и рассматривай его как свой дом.
– Но он же не мой, не так ли?
Адриано очень медленно сосчитал до десяти по-итальянски.
– Хорошо. Я думаю, что сначала нам надо сконцентрироваться на том, чтобы привести дом в порядок. Это займет меньше всего времени и принесет самые быстрые результаты. Поэтому, почему бы нам после того, как мы поедим, не поехать туда и не решить на месте, что необходимо сделать? И, если ты сейчас скажешь мне, что это только мое дело, потому что я владелец, я сам лично придушу тебя.
– Ой, я дрожу от страха, Адриано.
Но агрессия покинула ее голос. Внезапная незащищенность Адриано задевала сердце Фионы гораздо больше, чем все его выпады против нее. Веселясь, она подняла брови, и он возвратил ей озорную усмешку.
– Хорошо. Так намного лучше.
– Да, тебе ведь нравятся женщины, дрожащие от страха, так ведь?
Адриано бросил на нее такой взгляд, и молчание продолжалось так долго, что она почувствовала изменение в пространстве, разделяющем их. Невидимая связь пролегла между ними, словно электрические провода. Плоть Фионы затрепетала, как от воздействия тока. Она быстро отвела взгляд.
– Пойдем отсюда.
Он попросил счет, оплатил его и встал.
По пути до дома Адриано вел вежливый, ничего не значащий разговор, спрашивая Фиону о том, какие изменения она хотела бы сделать в доме. Но в то же время между ними текли невидимые токи, и к тому времени, когда Адриано подъехал к крыльцу дома, он едва сдерживался, чтобы не прикоснуться к ней.
Прощай, великий искуситель, подумал он с грустью. Он не мог дождаться, когда выскочит из машины, чтобы выгнать из головы туман. А Фиона… Она, казалось, полностью контролирует себя. Она мало разговаривала и время от времени смотрела в окно с задумчивым выражением лица.
– Мы сразу начнем осмотр? – спросила Фиона, как только они вошли в холл. – Когда я пойму, что тебе нужно, я начну работу прямо с завтрашнего утра.
Адриано чуть не застонал, когда она небрежными движениями длинных ног сбросила тесные туфли и пошлепала по холлу босиком.
– Я пойду и принесу бумагу для записей.
– Ради Бога, Фиона, неужели это действительно необходимо?
– Это поможет мне запомнить, если я буду записывать, что ты говоришь.
На секунду их взгляды перекрестились, и затем она побежала на кухню, где стала рыться в поисках бумаги и ручки.
Все становилось гораздо сложнее, чем она себе представляла. Если бы она могла по-прежнему вести себя враждебно по отношению к Адриано! Он бы оказал ей неоценимую услугу, если бы вел себя по-прежнему, то есть как бывший любовник, жаждущий отмщения. Но нет, он все вещи поставил с ног на голову. То он был нежным и веселым, то снова оскорблял ее агрессией и высокомерием.
Вернувшись, Фиона нашла его в гостиной разглядывающим фотографию Джеймса Барнса.
– В тот наш последний день я приходил к твоему отцу. Ты знала об этом?
Адриано не собирался ничего рассказывать об этом роковом и унизительном эпизоде, но, сказав это, увидел, что глубоко поразил ее.
– Ты приходил к нему? – Она потрясла головой в замешательстве. – Для чего?
– Попросить твоей руки. – Его губы сложились в циничную усмешку, пока он смотрел, как ее лицо медленно розовеет. – Конечно, меня выставили.
– Я не знала.
– Я и не ожидал, что твой отец поделится с тобой этим маленьким секретом.
– Он не относился к тебе плохо, Адриано, он просто думал…
– Что его крошка заслуживает лучшей участи?
– Разве не это думают все отцы? – Ее глаза внезапно сверкнули. – Если бы у тебя была молодая дочь, разве ты не поступил бы так же?
– Конечно нет, – сказал коротко Адриано.
Но ее возражение подействовало на него.
– В любом случае, что было, то прошло. В настоящий момент нам необходимо поговорить о других вещах.
– Ты первым начал.
– Это все история. Скажи мне, что ты предложишь для этой комнаты? Она мне кажется слишком темной и гнетущей.
– Это твой дом, – сказала Фиона упрямо.
Он бросил на нее сердитый взгляд из-под ресниц.
– А я приказываю тебе сказать мне, что ты думаешь, если уж тебе так необходимы приказы.
– Мне нравятся зеленые цвета, – сказала она наконец, когда молчание стало невыносимым. – Зеленые и кремовые цвета. Раньше здесь все было в осенних тонах… Оформление для этой комнаты выбирала мама перед своей смертью, и отец всегда сидел здесь, когда приезжал на ферму. И посмертное письмо он оставил здесь, чтобы я прочитала его.
Губы Фионы задрожали, и она согнулась над листком бумаги в своей руке.
– Извини, Адриано.
Она и не заметила, как близко он подошел к ней. Ее ноздри ощутили его мужской аромат.
– Ты можешь плакать, дорогая. Слез не стоит стыдиться.
– А я и не собираюсь плакать.
Она резко тряхнула головой и посмотрела на него. И мягкое сострадание, которое светилось в его глазах, внезапно словно прорвало плотину. Фиона моргнула и почувствовала горячую дорожку слез, которые начали струиться из ее глаз. Внезапно его руки обвились вокруг нее, и он притянул ее к себе.
Фиона прислонилась к его широкой груди. Она обвила его талию своими руками, а он положил одну руку ей на спину, а другой стал нежно поглаживать ее по волосам. Она слышала, как он издает тихие успокаивающие звуки, но они только ухудшали дело, потому что поток ее слез превратился в Ниагару и все ее тело начало содрогаться от рыданий.
Постепенно рыдания стихли, и она чуть отстранилась, только теперь осознавая, как близко их тела были друг к другу, и подняла глаза на Адриано.
– Мне жаль. Это не очень профессионально.
Она постаралась посмеяться над собой, но из ее груди послышался звук, больше похожий на хрип.
