Не сказав Сэм правды? Не дав ей возможности решить для себя, хотелось бы ей с ним быть после всего этого? Его родители вряд ли бы одобрили такое его поведение. Если он пойдет к ней сейчас… Если он пойдет к ней сейчас с такими чувствами, последствия могут быть самыми непредсказуемыми. Лучше подождать до того времени, когда он будет способен себя более-менее контролировать.
Вере смял записку и бросил ее на стол, пытаясь сконцентрироваться на лежащих перед ним бумагах.
Прошел не один час после захода солнца. Стол был уже девственно чист, когда Вере виновато осознал, что так и не заглянул к Сади.
Это была совсем недолгая прогулка — из старой части дворца до его нового крыла.
Увидев его, Сади улыбнулась и предложила сварить кофе, но Вере покачал головой.
— С тобой все в порядке? Дракс сказал мне, что ты устала в этой поездке.
— Все хорошо. Ну а то, что я устала, — это не так важно. Теперь я дома и мне гораздо лучше.
Вере знал, что она уже слышала о Сэм, но была слишком тактична, чтобы задавать вопросы. Не то, что его брат.
— Как только конференция закончится, Дракс тут же вернется.
— Поскорее бы.
Вере побыл с Сади полчаса, пожелал спокойной ночи и вышел.
Теперь ему оставалось зайти к Сэм.
Вере уже решил, что должен рассказать ей всю правду и признаться, как неверно судил о ней. Было легко оставить в стороне моральные принципы, когда он думал, что она занималась с ним сексом, потому что эмир платил ей. Но теперь он знал: причина была не в этом, и, значит, ее желание было искренним.
Пока тело пыталось принять и приветствовать этот факт, сознание старалось отторгнуть его. А его эмоции?
Вере выругался сквозь зубы, когда почувствовал, как его тело ответило на этот вопрос привычной болью желания.
Сэм ждала Вере вот уже несколько часов. Наконец она пошла в душ, чтобы смыть дневной слой пыли со своего усталого тела, а потом, завернувшись в полотенце, на минутку заглянула в комнату, чтобы просто немного посидеть.
Но, устроившись в кресле, она тут же заснула и потому не услышала, как зашел Вере.
Сэм спала, неудобно положив голову на подлокотник кресла. Ее волосы были мокрыми, как если бы она не успела их вытереть, а сон уже сморил ее; губы чуть приоткрылись, и в приглушенном свете лампы капелька влаги между ними блестела, как драгоценная жемчужина.
Вере почувствовал, как гулко застучало его сердце. Сэм выглядела такой беззащитной и такой одинокой! Под глазами виднелись разводы — она плакала? Он почувствовал всю тяжесть вины перед ней.
С трудом, но ему удалось повернуть свои мысли туда, где им следовало быть. Она просто спящая женщина — вот и все.
Спящая женщина, которую он держал в объятиях. Он мог вспомнить, как это — чувствовать ее рядом с собой, жаждущую его, ищущую себе прибежище рядом с ним. Доверяющую ему…
Стыд, смешанный с какой-то почти меланхолической сладостью, заструился по его жилам словно подогретый мед. Сейчас не время ее беспокоить, признание может подождать и до утра. Но он, конечно, не оставит ее спать в такой неудобной позе.
Вере поднял девушку с кресла, собираясь просто отнести в постель, а затем уйти.
Но только он сделал шаг, Сэм проснулась и слабо вскрикнула, но, узнав его, с облегчением вздохнула.
— Вере, — прошептала она, обнимая его за шею, — ты здесь. — Голос ее был довольным и сонным. Он крепче прижал ее к себе.
Еще недавно она была так рассержена, так решительно настроена сказать ему, что хочет уехать, но сейчас вся ее злость куда-то испарилась, подобно лужицам воды в пустыне, сотворенным из холодного ночного воздуха и исчезающим с первыми лучами солнца, как если бы их и вовсе не было.
Вере опустил ее на постель. Она потянулась к нему и, касаясь губами его подбородка, мягко выдохнула его имя.
Здесь оставаться нельзя, предупредил себя Вере. Но как только он захотел отстраниться, ее губы прижались к его губам, кончик языка заскользил по сомкнутой линии его губ с дразнящей лаской.
Вере почувствовал, как его решение превратилось в пыль. Все было забыто, как только ее язык скользнул между его приоткрытых губ. Дрожь пробежала по его телу. В лунном свете он видел ее заострившиеся соски, и плавная округлость ее груди так и притягивала к себе его руку. Его язык сплетался с ее языком, руки пыталась убрать разделяющую их тела одежду. Сэм задрожала под его поцелуем, стон сорвался с ее губ.
Все его тело напряглось от непреодолимого желания, когда она, прогнувшись, раздвинула ноги, предлагая ему войти в нее.
Это было больше, чем он мог вынести.
Вере быстро сбросил с себя одежду. Обвив его руками, Сэм прижалась к нему всем телом, целуя каждую его часть, до которой только могла дотянуться, — его шею, плечи, грудь, живот… Он потянулся к ее груди и, обхватив губами сосок, начал ритмично втягивать его в себя до тех пор, пока она со стоном не выдохнула его имя.
Ее тело содрогнулось, когда он вошел в нее. Вскоре его стон освобождения смешался с ее стоном.
— О, Вере, я с самого начала знала, что у нас так будет, — ее голос отражал силу ее чувств. Сердце девушки пыталось вернуться к привычному ритму.
Как она могла не любить его и не хотеть, чтобы и он ее любил, после всего произошедшего? Они так подходили друг другу, он так естественно дополнял ее, как никто другой никогда бы не смог. И она в их любви отдавала ему себя совершенно и полностью. Ей хотелось, чтобы так был зачат их ребенок — в акте полной отдачи и получения, чтобы малыш с рождения нес в себе дар этой любви.
— Останься со мной, — прошептала она.
Как все это получилось? — спрашивал себя Вере, держа ее в своих объятиях. Он совсем не за этим шел сюда.
Неужели? Он действительно в это верил? Или не знал, что может случиться, если даже просто дотронется до нее?
Сэм заснула. Вере прижался щекой к ее затылку. Казалось таким естественным быть рядом с ней!
«Останься со мной» — эти ее слова как исцеляющее прикосновение к незаживающей ране перекрыли собой его детский отчаянный крик «Не покидайте меня!».
Сэм проснулась, ее рука нащупала рядом с собой пустое место. Он ушел, оставил ее. Девушка почувствовала боль и разочарование.
Откуда-то доносился запах кофе. Двери во внутренний дворик были открыты, пропуская в комнату яркий солнечный свет. Сэм надела халат — его полупрозрачные рукава доходили ей до самых кончиков пальцев — и вышла в сад.
Солнце согревало ее кожу, слышалось жужжание пчел. Наклонившись, она вдохнула аромат только что распустившейся розы. Тень упала на дорожку.
