От предчувствия чего-то неприятного екнуло сердце.
— Очень мило с вашей стороны, Карлос, что вы помогли ей, — сквозь стиснутые зубы процедил Реми.
— Сеньора очень приятная особа. Она сказала, что не хочет никого беспокоить в поместье. А поскольку я все равно ехал в Мадрид, я был счастлив взять ее с собой. И вы не поверите, она оставила на сиденье для меня дорожный чек. Завтра я пришлю его вам, чтобы отдать ей.
— Держите чек у себя, Карлос. Она из тех женщин, которые не любят быть в зависимости от кого-нибудь.
— Как я и говорил, она очень, очень приятная женщина. Очень интеллигентная. Очень красивая. Это так печально, что случилось с ее мужем. Они были очень счастливы. Такой удачливый мужчина
Реми наклонил голову и попытался взять себя в руки.
— Вы довезли ее до отеля «Прадо»?
— Нет, она попросила высадить ее недалеко от площади Святой Анны.
— В котором часу это было?
— Двадцать минут назад. Какие-то проблемы?
Проблемы? Да, сеньор. Без нее вся оставшаяся Реми жизнь не будет стоить и ломаного гроша.
— Нет. Это дело может подождать до ее возвращения, — Но не Реми. Он не может ждать. Он примет душ, переоденется и поедет за ней. — Еще раз спасибо, Карлос. И за великолепную работу тоже.
— Работать с вами, дон Реми, удовольствие. На генеральное открытие в субботу я собираюсь привезти жену.
Реми отключился и тут же позвонил в справочную отеля «Прадо». Сеньора Грей в отеле не появлялась.
Он позвонил в офис доктора Филартигуа, придумав какой-то предлог, чтобы выяснить, во сколько ей назначен прием. Регистратор ответила: в четыре часа.
Чрез десять минут машина Реми выехала из поместья.
Устроившись в отеле «Святая Анна», Джиллиан позвонила в офис доктора. Не освободился ли у них час приема? Если кто-то отказался, она могла бы прийти и раньше. Джиллиан узнала, что Реми пытался найти ее, но сейчас ей не хотелось видеться с ним. Пусть это случится завтра утром.
Регистратор из офиса доктора сообщила, что доктор может принять ее прямо сейчас.
Через полчаса доктор Филартигуа объявил, что она может возвращаться к своей обычной жизни и наслаждаться ею. Она обняла его и вышла из его кабинета.
— Сеньора Грей, — позвала ее регистратор, — я забыла вам передать, что дон Ремиджио Гойо звонил раньше. Я сказала ему, что вас примут в четыре часа.
Инстинкты Джиллиан не обманывают.
— В этом нет проблемы. Не будете ли вы любезны, когда он позвонит, сказать, что ему нет смысла приезжать. Доктор уже посмотрел меня.
— Я сделаю это прямо сейчас.
— У вас есть его номер?
— Да.
Итак, совесть ее чиста. И нет надобности звонить Марии.
Она вышла из здания больницы и перешла улицу, где была стоянка такси. Уселась на заднее сиденье первой в очереди машины и велела водителю отвезти ее на улицу, где находились бутики лучших дизайнеров. Много месяцев Джиллиан не покупала новой одежды. Теперь она хотела приобрести что-то модное и утонченное. Купила Джиллиан и новые туфли.
К трем часам она закончила покупки, включая и алую воздушную ночную рубашку. Бретельки тоненькие, как спагетти. Это была грешная, немыслимо дорогая покупка. Джиллиан, посомневавшись, все же оставила рубашку себе. Затем она взяла такси, чтобы доехать до отеля.
Договорившись насчет аренды машины с завтрашнего утра, Джиллиан отправилась в кондитерскую. Надо отпраздновать окончание глазных капель и наклеек. Джиллиан заказала десерт, который называется churros. Полоски жареного теста опускают в шоколадный пудинг. Это ее вторая грешная покупка. Но она с наслаждением съела весь десерт.
Решив, что лучший способ сжечь набранные калории — это прогулка, она отправилась к королевскому дворцу, где любовалась геометрией садов Сабатини в северной части парка. Цветочные праздники здесь и во дворе у сеньора будут стоять у нее перед глазами до конца жизни.
У нее болело за него сердце. И зря она считала, что отъезд на двадцать четыре часа из поместья принесет ей облегчение. Теперь ей казалось, что расстояние, разделявшее их, только разжигало ее желание.
Она приложила ко лбу ладонь. Когда она наконец поймет, что поцелуи, которые он дарил ей, для него ничего не значат! Мужчины умеют отделять чувства от элементарных физических потребностей.
Когда она взяла такси, чтобы вернуться на площадь Святой Анны, часы показывали начало девятого. В таверне она купила пару tapas и какой-то напиток и понесла их в свой номер в отеле.
Приняла душ, вымыла и высушила волосы. Потом надела ночную рубашку и легла в постель. Надо позвонить брату. Но Дэвид не отвечал. Джиллиан нахмурилась. Может быть, Анджела в больнице и уже родила? Ей назначили срок — следующий понедельник. Но это не значит, что роды не могут начаться раньше.
Она позвонила Пат, сестре Анджелы. Трубку взял ее муж.
— Привет, Том. Это Джиллиан.
— Я догадался, едва услышал твой голос. — Он замолчал, видимо не собираясь продолжать разговор. От тревоги ее начало трясти.
— Что-то с Анджелой?..
— Дэйв не хотел, чтобы ты знала. Но, по-моему, сейчас ты уже должна знать.
От его замечания тревога только усилилась. По спине побежали мурашки.
— Знать что?
— У Анджелы положение усугубилось. Ей решили делать кесарево сечение. Их мальчик вне опасности. Но Анджела… Врачи не отходят от нее. Пат пробыла там весь день. Единственное, чем мы можем помочь, это молитвой.
Нет!
Это не могло повториться. В полусознании она услышала звонок телефона отеля.
— Минутку, Том. Может быть, это звонит Дэйв. Я перезвоню тебе, Том. — Отключившись, она взяла трубку другого телефона. — Алло! — в отчаянии прокричала она.
— Джиллиан? Что случилось?
— Реми… — Она не поверила своим ушам. — Откуда ты знаешь, что я здесь?
— Сейчас это не имеет значения. Доктор сказал, что с глазом что-то не так? Поэтому у тебя такое отчаяние в голосе?
— Нет… — Она обхватила себя за талию. — Это из-за Анджелы. Она родила мальчика. Я разговаривала с ее зятем, Томом. Он сказал, что у нее проблемы. Если Дэйв и дети потеряют ее… — Джиллиан не могла говорить.
— Я сейчас поднимусь.
Поднимусь?
— Где ты?
— В холле. Какой номер?
— Двенадцатый.
Через полминуты она услышала стук. Джиллиан слетела с кровати, пробежала по комнате и открыла дверь. Она не знала, как это получалось. Когда она больше всего нуждалась в нем, он оказывался рядом с распростертыми объятиями.
И она бросилась в эти объятия. Он был ее защитой весь этот месяц, он и сейчас стоит на страже. Одной рукой он поддерживал ее затылок, другой успокаивающе гладил спину и шептал:
