— Дюжины.
Джиллиан не могла бы сказать, дразнит он ее или говорит серьезно. Пожалуй, он говорил серьезно.
— Как получилось, что ты не женился до тридцати лет?
— Если у тебя и так дюжины женщин, зачем беспокоиться? — усмехнулся он и серьезно добавил: — Я не нашел женщину, которую полюбил бы больше, чем себя. Летиция ослепила меня, заставила поверить, что мир начинается и кончается на ней. Когда медовый месяц кончился, я понял, во что может превратить брак женский эгоизм. Мое чувство постепенно начало умирать. Последние четыре месяца брака у нас не было никаких отношений. Жить вместе? Зачем? Развод стал облегчением.
— Вы застали ее и… Хавьера?
— Нет, — без колебаний ответил Реми. — После работы я пришел в нашу спальню и увидел на туалетном столике записку. В ней говорилось, что Летиция уезжает с Хавьером. Он даст ей то, что я дать не могу.
Женщина отвергла его?
Этот рассказ не мог быть всей правдой. Джиллиан догадывалась, что в этой истории еще много неизвестного. Погруженная в свои мысли, она смотрела в боковое окно. И тут перед правым глазом она увидела вспышку. Потом еще одну, другую…
Она пыталась сдержать панику. Но ей никогда не удавалось что-нибудь скрыть от Реми.
— Что случилось? — Он положил руку ей выше локтя.
— Словно вспышки перед больным глазом…
— У нас сегодня гроза с сухими молниями. — Он тихо засмеялся.
С сухими молниями?
— Шутишь! Я слыхала об этом раньше, но никогда не видела. А я испугалась, что с глазом начались проблемы. — Облегчение волнами обдавало ее. — Но Реми… значит, где-то гроза?
— Она там, вверху. Но облака так высоко, что вода испаряется раньше, чем достигает земли. — Он сбросил скорость, чтобы они могли наблюдать за небом.
Серия молний распустилась прямо над оливковой рощей и осветила все небо. Вспышки следовали одна задругой.
— Если так пойдет и дальше, эти деревья охватит огонь.
— Одно уже охватил, — пробормотал Реми. — Я должен быть там.
Он нажал на газ, и они на предельной скорости промчались несколько оставшихся до имения километров.
— Как вы будете спасать деревья? — Адреналин толкал ее к действию.
— Никак. Но дорога между рощами — естественная преграда. Если не будет сильного ветра. Мы лишь следим, чтобы пламя не подобралось к жилью.
Она вздрогнула при мысли, что может сгореть Ла Розаледа.
Когда они свернули к воротам, то несколько рабочих уже собрались у машин, готовые выехать. Реми подвез ее к фасаду главного дома. Он выскочил из машины и заспешил, огибая ее, чтобы помочь Джиллиан выйти. Пако с грузовика кивнул ему.
— Иди, Реми. Будьте осторожны! — крикнула она.
На один короткий момент он стрельнул в нее взглядом и потом полез в кабину грузовика своего управляющего. Они быстро скрылись с глаз. Если бы безрассудство взяло в ней верх, она бы попросила Реми взять ее с собой. Но Джиллиан не могла поставить его в такое неловкое положение перед людьми, работавшими у него. Она осталась ждать его здесь и беспокоиться, пока он не вернется.
Она отнесла свои вещи в спальню и пошла в кухню. Там она нашла Марию.
— В такую ночь, как эта, никто не спит, — улыбнулась ей Мария. — Садись, выпей со мной чаю.
Джиллиан взяла из миски банан, села рядом и начала снимать кожуру.
— Ты кажешься такой спокойной…
— Это случается каждое лето. К счастью, сегодня вечером нет сильного ветра. Они скоро вернутся.
— Реми будет такой голодный и усталый.
— Я все приготовила, тебе останется только подогреть еду.
После месяца совместной работы Джиллиан сблизилась с Марией. И ей нравилось, что она стала принимать участие в жизни дома.
— Мне надо было предупредить тебя, когда я утром уезжала с Карлосом. Я всего лишь хотела снова не загружать Реми. Но он все перевернул по-другому. Приехал в Мадрид, нашел меня. А в это время ему лучше бы быть здесь, когда собирались тучи. — Она выбросила кожуру банана в корзинку для мусора.
Мария над раковиной мыла чашку.
— Когда его бросила жена, он не поехал за ней.
— Мария, но она же уехала не одна!
— Реми очень долго ходил мрачный. Такой мрачный, что даже не понял, что Хавьер никогда не интересовался Летицией.
— Ты хочешь сказать, что она солгала, будто у нее что-то было с Хавьером? — Джиллиан не верила своим ушам.
— Я работаю у семьи Гойо двадцать два года. Я знаю, что я знаю.
— Но записка, какую она оставила Реми… Он думает, что они были любовниками! — возмущенно воскликнула она.
— У обоих братьев слишком много гордости. Мужчины Гойо этим известны. Но не забывай, что у них была нежная мать, которая любила обоих братьев. Buenas noches, Джиллиан. — С этими словами Мария ушла.
А если она говорит правду? Джиллиан поверила Марии. Теперь надо заставить поверить в это Реми.
Прошел час. И наконец Джиллиан услышала, как открылась и закрылась парадная дверь. Она заспешила в холл встретить Реми. Но это оказался Пако.
— Трудно там было, Пако?
— Не особенно. — Он достал из холодильника банку пива. Она еще не успела понять, что он делает, как Пако уже одним глотком осушил банку. — Мы этой ночью потеряли только десять деревьев.
— Где Реми?
Пако бросил пустую банку в корзинку для мусора.
— Пошел домой.
Она закусила губу.
— У меня готов обед для него.
— Уверен, он не будет возражать, если вы отнесете ему обед в его дом. — Он сверкнул улыбкой.
Реми едва вошел в свой дом, как услышал стук в парадную дверь. Часы показывали два часа ночи. Он тяжело вздохнул. Гроза давно прошла. Угрозы огня сегодня больше нет. Кто же это может быть?
Открыв дверь и увидев Джиллиан, он забыл все слова. С золотыми волосами, лежавшими па плечах, со сверкающими глазами она напомнила ему ангела. Реми не мог бы сосчитать, сколько раз он мечтал, чтобы она позвала его к себе. Но это должно быть ее собственное решение. И он продолжал надеяться…
— Я понимаю, что ты от усталости падаешь с ног. Но сначала тебе надо поесть. Я принесла обед.
— Но сначала мне нужно принять душ.
— Будет у тебя душ. — Он будто утонул в ее нежной улыбке. — От тебя пахнет дымом. Если позволишь, я войду и смою пепел с твоих волос.
Может быть, он слишком близко подходил к огню и у него начались галлюцинации? Поэтому он
так медленно посторонился, пропуская ее в дом. Так медленно закрывал дверь.
— Даю тебе две минуты на то, чтобы раздеться, надеть плавки и влезть в ванну. Я тебя вымою, а потом накормлю обедом. Я начинаю считать: раз, два…
