— Твой отец — тоже редкостной души человек. Удивительно, ведь они всего три дня как знакомы…
— А ты никогда не слышала о любви с первого взгляда? — поинтересовался он и почему-то отвел взгляд. — Зря переодевалась, детка, — добавил он минутой позже, бросив на нее смеющийся взгляд. — Я видел тебя в ночной рубашке и уже не забуду этого зрелища никогда. — Он помолчал. — Ты действительно вообразила, что от тебя я сразу же направился в номер Бет?
— А что мне оставалось думать, — пролепетала Трэйси, стиснув руки. — На дворе ночь, тебя нет на месте. Я говорю ерунду? — вспыхнула она, заметив ухмылку на его лице.
— Скорее, рассуждаешь предвзято, — пояснил он, — приписывая мне принцип: в одном месте не обломилось, пойду в другое. А тебе не приходило в голову, что если любимый человек недоступен, то нелюбимый и вовсе не нужен? Ведь ты сама рассуждаешь именно так?
— Так!
— А почему же меня лишаешь права на такой образ мыслей? — Маркус резко схватил трубку телефона.
— Что ты делаешь? — с беспокойством спросила она.
— Попробую перенести вылет на более раннее время. Ты не против?
— Конечно же нет.
Положив трубку на рычаг, он сообщил:
— Вылетаем завтра в девять.
— Понятно.
— Чего же я еще не сделал? Ах да, не пожелал тебе спокойной ночи! — сказал он то ли с иронией, то ли с грустью.
— Послушай! — тихо сказала она. — Зачем я тебе нужна?
Он недоуменно приподнял бровь.
— Зачем люди нужны друг другу? Зачем мужчина нуждается в женщине и наоборот?
— Не то, — с досадой покачала она головой. — Я хотела сказать, что постоянно либо злю, либо смешу тебя. Мы все время выясняем отношения. Ты уверен, что твое чувство ко мне — не блажь?
— Трэйси! — ответил он. — Я желаю тебя с того самого момента, как увидел на балу у Чиверсов. Блажь? В первый момент — возможно. Но если в чем-то ты и можешь сомневаться, то только не в моем желании обладать тобой.
Его взгляд жадно пробежал по ее рыжим волосам, подвязанным зеленой лентой, белой в зеленый горошек маечке, гладкой коже обнаженных рук и ног и снова вернулся к лицу.
Трэйси Слейтон едва ли можно было назвать красавицей, но огромные зеленые глаза, гордая посадка головы, россыпь густых рыжих волос, белизна кожи и пухлые губы делали девушку неотразимо привлекательной.
— Я, — вырвалось у нее, — мечтала о том же.
— Ты всегда предпочитаешь форму прошедшего времени? — поинтересовался он.
— Это нормально, — парировала она, чуть собравшись с духом. — Я же тебя совсем не знала. Ты вполне мог бы оказаться…
— …Синей Бородой, — насмешливо закончил он за нее. — Серийным убийцей. Маньяком. Пиратом, в конце концов!
— Если тебя зовут Маркус Джулиус Макларен, это еще не гарантия того, что ты безгрешен!
— Совершенно верно, — кивнул он. — Но мы отклонились от темы. В момент знакомства ты не знала, кто я такой, но сейчас-то мы уже достаточно близко узнали друг друга, разве не так? Так что же ты пыталась мне сказать?
Трэйси опустила голову, сосредоточенно теребя майку. Маркус пристально следил за ее пальцами.
— Я по-прежнему считаю, что у нас ничего не получится, но, возможно… — Она глубоко вздохнула. — Мы нужны друг другу на какое-то время.
— И в каком же качестве? — спросил он тихо.
Она перевела взгляд на дверь, ведущую на террасу.
— Это, может быть, звучит странно, но там, впереди, в ночном океане прячется волшебный остров, которому одиноко от того, что он до сих пор необитаем… Иногда я чувствую себя таким же островом, и мне становится очень грустно. Когда я дома и занята работой, то легко справляюсь с этим наваждением, но сегодня вечером почему-то не сумела. Когда ты пришел сюда, озабоченный и… как бы лучше выразиться.
— Раздосадованный?
— А ты действительно был раздосадован? — спросила она, затаив дыхание.
Он улыбнулся, но на этот раз невесело.
— Еще как!.. Но понимаешь, дорогая, то, что ты предлагаешь, тоже не выход. Роман длиной в ночь…
— С чего ты взял, что я предлагаю роман на одну ночь?
— Ну, на сколько ночей? Или дней? На три недели, пока ты не закончишь отделку моего дома?
Трэйси почувствовала, что попала в дурацкое положение.
— Удивительно, — сказала она, нахмурившись, — как часто мы не понимаем друг друга. Возможно, я молола совершенную чепуху…
— Неудивительно, — сказал Маркус. — Сегодня был тяжелый, полный переживаний вечер. Не самый подходящий для серьезных шагов, а тем более для того, чтобы окончательно расстаться со своей прежней любовью.
Трэйси раскрыла рот и, беспомощно опустив голову, жалобно улыбнулась:
— Что ж, кажется, нам и в самом деле лучше всего пожелать друг другу спокойной ночи и разойтись.
Она поднялась и потянулась за тростью.
Маркус не шелохнулся. Он просто смотрел на нее — на ее гордо вздернутый подбородок, на пальцы, обхватившие набалдашник трости, на сосредоточенное и по-детски серьезное лицо.
— С другой стороны, — вздохнул Маркус, — нет никаких причин, почему бы мы не могли заняться этим!
— Чем? — не сразу поняла она.
— Сейчас поймешь! — сказал он и, поднявшись с кровати, обнял Трэйси.
— Сумасшедший! — прошептала она, глядя на него испуганными глазами. — Что ты делаешь?
— Целую тебя на сон грядущий. Просто дружеский поцелуй, и больше ничего.
— Больше ничего? — прошептала девушка еле слышно спустя минуту.
Трэйси не поняла, как они оказались в постели. Она помнила лишь, что вначале пыталась сопротивляться, но недолго, лишь до того момента, как он прошептал ей, как непонятливому ребенку:
— Не глупи, девочка! Я не причиню тебе зла!
После этого, как это бывало и раньше, она растаяла от его близости. Он прильнул губами к ее рту, тела их сплелись… Она ощущала себя тонущей в океане его безудержной страсти.
— Трэйси!
— Что, дорогой? — Она прижалась щекой к его плечу.
— Ты хотела что-то сказать мне?
— Я? О да! Э-э… кажется, что-то насчет того, что это не похоже на дружеский поцелуй! — Она улыбнулась. — Разве я не права?
— Давай вернемся на грешную землю, — произнес он невесело. — Я вовсе не собирался заходить так далеко.
Маркус приподнялся на локте, улыбнулся ей, провел пальцем по щеке и ласково поцеловал в кончик носа.
— Спокойной ночи, сладкая моя!
Он встал.
Трэйси окаменела. Мгновением раньше она краем сознания пожалела, что с ней нет никого, кто бы предостерег и остановил ее. Но сейчас в ней вспыхнуло чувство острой обиды. Ее оскорбило поведение мужчины, который разжег желание в истосковавшемся по ласке теле, а теперь собирается уйти прочь.
