Она решила, что проведет остаток полета у барной стойки. «Я освободилась от него», — подумала она, но вместо того чтобы ощутить душевный подъем, Лили почувствовала разочарование.
Она встряхнула кудрями и расправила плечи. Увидев молодого бармена, она одарила его чарующей улыбкой. Было очевидно, что ее наряд не оставил его равнодушным.
— Могу я вам предложить что-нибудь выпить? — спросил он. Довольная столь откровенным вниманием к своей персоне после издевательств Трэвиса, Лили присела на высокий круглый стул и с облегчением вздохнула.
— Я бы хотела джина с тоником, — сказала она капризным голосом. — И мне нравится ваш акцент.
Она хотела завязать разговор, потому что после беседы с Трэвисом у нее осталось ощущение как после участия в сражении. Нормальное, ни к чему не обязывающее общение должно было вернуть ей силы.
— Откуда вы?
Молодой человек улыбнулся, пока смешивал напитки.
— Из Лондона.
Лили подперла подбородок руками.
— Я бы очень хотела задержаться в Лондоне подольше.
Бармен поставил перед ней выпивку, и она сделала глоток.
— Великолепно, — сказала она, наслаждаясь теплом, разлившимся по телу. — Я никогда раньше здесь не была. Не могу поверить, что лечу в Италию.
Бармен наклонился над стойкой, и его карие глаза излучали понимание. Он уже собирался что-то ответить, как вдруг его отвлекли. Оглянувшись через плечо, Лили заметила Трэвиса.
— Мне то же самое, что и ей, — сказал он, присаживаясь на стул рядом с Лили и зажимая ее бедро своими ногами.
Он не мог бы показать более ясно, кто в этой ситуации хозяин.
Молодой человек в ту же минуту встал, и его лицо приняло профессиональное выражение. Лили залпом допила свой джин с тоником.
— Я уже ухожу, — сказала она.
Она быстро поднялась, опираясь на полированную деревянную панель бара.
— Мне надо поупражняться в искусстве быть терпеливой, — пробормотала она, стараясь удержаться на каблуках.
Она энергично прошла мимо своего места, мимо занавесок, за которыми сплетничали стюардессы, в кабину, в которой располагалась ванная комнатка. Она страстно желала уединиться, поэтому потянулась к ручке, молясь про себя, чтобы там не оказалось занято.
Легко открыв замок, она вошла в помещение с низким потолком, обшитое белыми пластиковыми панелями.
— Как я рада, — сказала она.
Но в этот момент как будто сильный порыв ветра сбил ее с ног и что-то большое толкнуло ее вперед. Дверь захлопнулась.
Она резко обернулась. Места для двоих было явно недостаточно.
— Ты с ума сошел? — сказала она. — Убирайся отсюда.
Трэвис вел себя непринужденно, словно ситуация его забавляла. Ей хотелось выбить из него его самоуверенность или… обвить ногами его талию. Она не знала, что будет дальше.
— Я просто хотел удостовериться, что с тобой все в порядке. Мне показалось, в баре тебе было неловко.
Нет, ей точно надо проучить его. А потом переспать с ним. Она напомнила себе, что в ее душе живет не только любовь к нему, но и ненависть. Она выдавила из себя:
— Ты мне сейчас совсем не симпатичен.
Ей казалось, что эти слова прозвучали довольно резко.
Но Трэвис, похоже, был совершенно не тронут ее заявлением.
— Почему нет?
Его голос звучал, как горячий шелк.
— А ты мне очень симпатична, Лили. Очень.
Он обнял Лили и повернул ее так, чтобы она упиралась спиной в дверь.
— Помнишь, что произошло в прошлый раз? — сказал он, и словно дьявол вселился в нее, нашептывая, что тогда она испытала самый лучший оргазм в своей жизни.
Она вспомнила, как его язык терзал ее клитор. Лили покачала головой и закрыла глаза.
— Прошу тебя, уходи, — умоляла она, ненавидя себя за слабость, за то, что у нее не хватало сил оттолкнуть от себя Трэвиса. Она ненавидела себя за то, что хотела его до безумия.
— Слышала когда-нибудь об изысканных удовольствиях?
Голос Трэвиса как будто обволакивал ее, и она всматривалась в его губы, словно созданные для куннилингуса. Его уста нашли ее рот, и она могла бы поклясться, что самолет качнуло и резко опустило вниз на тысячу футов. Она мечтала ощутить его вкус на своих губах, она мечтала получить удовольствие, которое мог дать ей только он.
Вдруг в ее памяти всплыли слова Люка: «Женщины сами падали к ногам Трэвиса, поэтому ты должна заставить его умолять, Лили».
С неожиданной для себя ясностью она поняла, что ее желание слиться с ним в порыве страсти никак не согласуется с тем планом, который навязывал ей Люк. Она изо всех сил пыталась взять себя в руки. Еще минута, и она все же сумела оттолкнуть его, упершись ему в грудь.
Трэвис с грохотом врезался в туалет, и стюардесса немедленно постучала в дверь.
— С вами все в порядке?
Лили смотрела на Трэвиса, пребывая в шоке из-за собственного поступка, но, очевидно, ее шок оказался слабее, чем реакция Трэвиса. Он был явно обескуражен и растерян. Лили с улыбкой ответила:
— Со мной все в порядке. Я на секунду потеряла равновесие.
Она услышала, как стюардесса простучала каблучками, удаляясь от двери.
— Ничего личного, Трэвис. Исключительно деловые отношения.
Она выскользнула за дверь и прошла к бару, ощутив прилив уверенности в собственных силах.
— Еще один джин с тоником, — сказала она, решив отпраздновать свою победу.
Как же великолепно было увидеть поражение Трэвиса, подумала она с улыбкой. Без сомнения, он ей отплатит за то, что ему довелось пережить по ее милости. Однако искристый напиток в руке и перспектива увидеть Италию заставили ее отвлечься от мрачных мыслей. Лили первый раз в жизни могла бы сказать со всей искренностью: «Мне плевать».
К сожалению, остаток полета прошел для нее как в тумане и тянулся, казалось, целую вечность. Особенно тяжело пришлось Лили, когда Трэвис начал откровенно флиртовать со стюардессой, дав понять, что его отношения с Лили не переходят границы деловых. Она наблюдала за ними из-под полуприкрытых век. Она была укрыта одеялом, поэтому ее шпионские затеи остались незамеченными. Трэвис несколько раз «случайно» касался ее, чтобы потянуться к занавеске или поднять ручку, которую он ронял, наверное, дюжину раз за время полета. Каждый раз, когда ее тело соприкасалось с его, она ощущала, как у нее бегут мурашки по коже, а соски предательски набухают.
Приземление в Лондоне, перегрузка багажа, прохождение через таможню, посадка в маленький самолет, на котором они отправлялись в Италию, дорога до отеля на лимузине, — все это для Лили было как во сне. Она еще не помнила, чтобы была такой уставшей. Или такой возбужденной, как ей подсказывал противный внутренний голос. Ей хотелось стать под горячий душ, а потом забраться под холодные простыни, чтобы побыстрее избавиться от навязчивого кошмара. Близость к Трэвису причиняла ей физическую боль, так как она не могла позволить себе желанную разрядку, следуя глупой роли, выбранной по собственной воле. Несмотря на сонное состояние, она потихоньку начала воспринимать прелесть пейзажа вокруг. Когда большой черный лимузин петлял по узким старинным улочкам, она ощущала, как нечто новое просыпалось в ее душе.
