Странно, но почему-то теперь это слово не вызывало в нем прежнего энтузиазма, как это было до встречи с Пейдж Кэссиди.
Впервые в жизни Пейдж испытала сексуальное наслаждение.
Мысль об этом отказывалась покидать ее, когда девушка закрыла за собой дверь и услышала рев удаляющегося мотоцикла.
То есть наслаждение она ощутила не первый раз. С тех пор как Вудро бросил ее, Пейдж проделала большой путь. Курсы самоанализа вдохновили ее исследовать не только собственный разум, но и тело. Однако сегодня удовольствие ей подарил мужчина. Такого с ней прежде не случалось.
Но все же что-то пошло не так.
Да, это было очень приятно, но она отчего-то испытывала тревогу. В Пейдж бушевали отчаянье и желание.
До самого утра она беспокойно ворочалась в постели, уснула лишь на рассвете и, конечно, проспала и опоздала на работу.
Во второй раз. Это уже настораживало.
— Что с тобой, девочка? — заботливо поинтересовалась Долорес, когда Пейдж вошла в офис, предварительно влив в себя три чашки крепкого кофе, которые, впрочем, не уняли желания, мешавшего ей сосредоточиться.
— Все нормально.
— Везет же людям. Хоть у кого-то все нормально, — завистливо простонал Уолли, проходя мимо ее стола. Несуразность его наряда изумляла: майка, короткие шорты и нелепая шляпа, к полям которой был прикреплен небольшой вентилятор. — У нас тут жарко, как в царстве Аида. Пусть только Деб вернется в город, я ей такое устрою. По судам затаскаю! В таких условиях невозможно работать!
— Да умолкни ты наконец, — рявкнула на парня Долорес. — Сам во всем виноват, нечего было ломать кондиционер. Джек ведь его починил.
— Ну да, починил. И здесь стало так холодно, что хоть пингвинов завози — словно Северный полюс. У меня от мороза даже зубы стучали. Того и гляди превратился бы в сосульку. Но я тут при чем? Я всего лишь попытался отрегулировать температуру.
— Ты всего лишь сломал термостат.
— Ничего я не ломал! Ну, уронил случайно какую-то штуковину. Так у меня от холода руки тряслись, вот я и смахнул ее. Полы виноваты. Будь они покрыты коврами, эта стекляшка не разбилась бы.
— А чем тебе холод мешал, а? Уж лучше кутаться в шубу, чем изнывать от жары. Не могу же я голой теперь ходить, — проворчала Долорес и задумалась на мгновенье. — Хотя почему бы и нет? Если вдуматься, что в этом такого? На нудистском пляже…
— У вас от жары в голове случилось помутнение. Даже не вздумайте.
— Тогда гони свою шляпу с вентилятором.
— Ни за что. Я его выписал по каталогу. Пришлось переплатить вдвое за срочную доставку.
— Выбирай, дружок: либо даешь мне вентилятор, либо я начинаю раздеваться. — Чтобы убедить Уолли в серьезности своих слов, она недвусмысленно задвигала плечами и стала насвистывать мелодию из фильма «Стриптиз».
— Ладно, ладно, — закивал парень, когда Долорес расстегнула вторую пуговку на блузке. — Но как только этот дурацкий аппарат починят, вы мне его вернете.
— Там видно будет. — Она нахлобучила шляпу на голову, включила вентилятор на максимум и откинулась на спинку стула.
А Пейдж тем временем страдала от своей головной боли, вызванной вовсе не жарой, а симпатичным молодым человеком по имени Джек.
Нет, нет. Он ей совсем не нравился. Разумеется, с ним было приятно беседовать. У них оказалось много общего: оба состояли в браке, оба знали, что такое потерять близкого человека. Обоим понравились жареные куриные грудки в «Мире блинов». Но вовсе не поэтому ей не терпелось увидеть его.
Просто Пейдж к любому обучению привыкла относиться серьезно. И только. Сам по себе Джек Мишен ее не интересовал.
Да нет же. Еще как интересовал!
Пейдж призналась себе в этом, стоя вечером в очереди в «Снежной королеве». Джек купил рожок с двумя шариками мороженого и протянул хнычущему мальчугану, который несколько минут назад, кривляясь, обронил свой пломбир. Пейдж, обожавшая детей до беспамятства и мечтавшая стать матерью, хотела обнять и успокоить ребенка. Но Джек поступил иначе. Отвел мальчика в сторонку и прошептал ему что-то на ухо. И — о чудо! — маленький рыдающий шалун вдруг превратился в улыбающегося ангелочка. А Джек встал в очередь, чтобы купить ему новое мороженое.
Он взял у продавщицы рожок, политый шоколадом, и присел на корточки рядом с мальчиком. Его большие натруженные руки вытерли хрустальные слезинки на лице ребенка и взъерошили белокурые кудряшки на его головке. Сердце Пейдж растаяло — так трогательна была эта сцена.
Джек, прекрасный, добрый и сексуальный, притягивал ее. Никогда и никого она не хотела так, как его в эту минуту.
Нет, это не означало, что она его любит, успокоила себя девушка. Известные слова «пока смерть не разлучит нас, клянусь любить и в богатстве и в бедности, и в болезни и в здравии…» в этом случае неуместны. О чувстве, которое женщина может испытывать к своему единственному, Богом посланному ей мужчине, речи быть не могло. Нет, то, что она испытывала к Джеку, называлось другим словом — страсть. Помрачение рассудка. С ней такое уже случалось. В восьмом классе Пейдж, что называется, «втюрилась» в учителя английского, мистера Дженкинса. Девочкам вообще свойственно влюбляться в учителей. Ах, как он был хорош собой! Рядом с ним у нее кружилась голова — гормоны бушевали. А еще он был очень милым и помогал ей с грамматикой, когда возникали трудности. Мистер Дженкинс привлекал ее не только как человек, но и как мужчина. Пейдж мечтала выйти за него замуж. Разумеется, через некоторое время, когда она стала старше, это наваждение прошло. Таково уж свойство всех наваждений. Поэтому не стоит волноваться: внезапно вспыхнувшая страсть к младшему Мишену сама собой испарится.
— Ты здорово ладишь с детьми, — улыбнулась девушка, когда Джек протянул ей рожок.
— Спасибо. С ними так же легко, как с норовистыми жеребятами, если знать верный подход. Повернешься спиной — лягнут. Покажешь слабость — перестанут доверять. Просто нужно держаться спокойно и уверенно. И показывать, что ты не опасный, но сильный.
— Однажды ты станешь прекрасным отцом.
— Да, когда-нибудь в далеком, далеком будущем.
— Значит, ты пока не хочешь обзавестись женой и пресловутыми двумя с половиной детьми, о которых говорит статистика?
— Мне кажется, статистика здесь ошибается. Нет, не хочу. Моя жизнь нравится мне такой, какая она есть. А тебе?
— Я бы хотела снова выйти замуж. Только за хорошего человека. Уж на этот раз я сделаю правильный выбор.
— Что значит «хороший» в твоем понимании?
— Склонный к постоянству. Человек, который будет приходить домой вовремя. Человек, который мечтает о детях. Который всегда будет рядом. Хороший муж — это тот, кто настроен на долгие отношения, — простодушно объяснила девушка, когда они шли к свободному столику. — У тебя, наверное, от одного словосочетания «долгие отношения» мороз по коже, да?
