Ознакомительная версия.
Своим телом Макс закрывал Али от людей, в ноздри лез миндально-ванильный запах, ее упругие локоны задевали ему лицо, и он прикрыл глаза. На четвертом этаже лифт, подпрыгнув, остановился, и они с Али ударились бедрами. Он обхватил ее за талию, чтобы поддержать.
У Али стянуло живот, жар быстро разлился по ногам. Она смотрела на узел его галстука, рука Макса жгла ее, он прерывисто дышал.
Макс опустил голову, и тогда его губы оказались на уровне ее уха. Коснувшись ее волос, он прошептал:
— Я хочу тебя поцеловать. Знаю, что не должен, но хочу. — Ему нужно было сказать ей, что он поговорил с судьей, и та уже договорилась о визите к своему лечащему врачу, но слова вылетели совсем другие.
Али благодарила Бога за шум вокруг них. Она закрыла глаза. Голос Макса возбуждал, каждая клеточка ее тела жаждала его прикосновений.
— После той ночи я каждый день хочу целовать тебя, — тихо застонал он прямо ей в шею. Туда, где так умопомрачительно пахло. Какая пытка быть рядом с ней ежедневно и соблюдать дистанцию, в то время как воздух между ними шипит от страсти.
Али качнулась. Она хотела впиться в его рот, обвить ему шею руками, плотно прижаться бедрами.
— Завтра, — прошептала она.
Лифт со стуком остановился. Люди толкались, пробиваясь вперед, и Макс не сразу сообразил, что завтра для него не наступит.
Не будет того, что она имела в виду. Даже если его тело этого требовало. Завтра они покинут суд. И это будет последний раз, когда они видят друг друга. Лучше поставить точку и забыть их кратковременную страсть. Повторение не нужно ни ему, ни ей.
Толпа вынесла Макса из лифта. Он прижимал Али локтем.
— Значит… я увижу тебя завтра в девять? — спросил он.
— А… о’кей, конечно…
Макс подавил желание схватить ее в охапку. Чтобы не сделать этого, он вцепился одной рукой в портфель, а другую засунул глубоко в карман. Ему надо держаться от нее подальше. И от ее духов с ванильным ароматом. Он кивнул:
— До свидания. — Развернулся и ушел.
* * *
Телефон зазвонил в половине десятого, как раз когда Макс вылез из-под душа и вытирался полотенцем. Он не сразу ответил на этот звонок. В конце концов, он знает, кто ему звонит, а он битых два часа бродил по городским улицам и вокруг скал Кангару-Пойнт, пытаясь выбросить из головы все мысли об Али.
Макс обмотался полотенцем и все-таки взял трубку телефона со столика у кровати.
— Я подумала, а не стать ли мне инженером-конструктором по лифтам.
Макс не удержался от смеха, а его решимость быстро прекратить разговор улетучилась в одну секунду. Он уселся на край кровати.
— Я серьезно. Эти лифты в помещении суда ужасно медленные.
Макс вспомнил про те несколько минут в лифте, когда он совсем потерял голову. Помимо воли тело под полотенцем напряглось.
— Эти лифты к тому же чертовски тесные, — хрипло произнес он.
Али не донесла до рта тортеллини[5] с телятиной. Господи, что бы случилось, будь они в лифте одни?
— Согласна — там очень тесно, — пробормотала она в телефон.
Наступило молчание. Али все же донесла тортеллини до рта и прожевала, хотя есть расхотелось.
— А что, Кэт дома? — Макс не знал, о чем безопасно поговорить, а присутствие подруги Али в квартире было подходящим сдерживающим фактором и помогло бы ему набросить узду на свою разыгравшуюся похоть.
— Она намеревалась остаться дома, ведь мы думали, что сегодня суд вынесет свое решение. Она приготовила мою любимую пасту, но ее младший брат Деймиан, который, как бы это сказать, загулял, сейчас сидит в полицейском участке за то, что напился и буянил. Он просил ее приехать и вытащить его оттуда. Кэт была в ярости и заявила, что пусть он посидит там часок-другой, потому что я для нее важнее, но я ей сказала не дурить — Деймиан не заслуживает того, чтобы сидеть в камере предварительного заключения с ворами и наркоманами, и поэтому она должна… — Боже, что она несет? — Поэтому… Кэт уехала. Боюсь, что на этот раз она пригрозит ему все рассказать родителям…
Макс сжал телефон. Итак, она в квартире одна. Вероятно, в пижаме. Лежит на кровати. Али, не услышав ответа, поморщилась:
— Прости. Я несу околесицу… — Она подцепила на вилку тортеллини, но не донесла до рта, и жирный комочек упал на ярко-розовую майку. — Черт, — выругалась она и села, уставившись на большое красное пятно от соуса.
— Что такое? — спросил Макс.
— Я измазала соусом пижаму. Не вешай трубку — я только сниму майку.
— Алейша?
Ответа не последовало. Макс тупо смотрел на телефон, потом трижды поколотил себя трубкой по лбу. На другом конце он услышал шорох. Она что, хочет его смерти?
Али прошлепала по квартире, на ходу стягивая через голову майку, бросила ее в корзину для грязного белья и снова уселась на кровать. Она взяла в руку телефон и одновременно выдвинула ящик прикроватной тумбочки, ища, что ей надеть.
— Прости, — сказала она, прижимая плечом к уху телефон. — Я снова здесь.
Макс закрыл глаза:
— Только, пожалуйста, не говори мне, что ты без майки.
Руки Али замерли внутри ящика. От хриплого голоса Макса горячие струйки потянулись куда-то в глубь живота. Она бросила взгляд на свою голую грудь. Соски мгновенно закололо. Желание захлестнуло все тело.
Али убрала руки из ящика.
Кому навредит, если она поговорит с ним полуголая? В спальне никого нет. Мысль была заманчивой. Соблазнительной. Озорной.
И очень, очень неприличной.
— Боюсь, это так, — прошептала она в телефон. — А что надето на тебе?
— Полотенце, — ответил он, отчетливо представляя, как она лежит в его постели, грудь у нее обнажена. Каждый мускул в теле напрягся.
Али прикрыла глаза:
— Выходит, что мы оба… не очень-то одеты.
Макс судорожно искал слова, которые вернули бы их разговор в безопасное русло. Но в голову пришло лишь следующее:
— Да. Я собирался лечь в постель… Я имею в виду, что собирался спать…
Али улыбнулась:
— Мне бы тоже хотелось. Но боюсь, что поспать не удастся — со сном у меня проблемы. С тех пор как начались судебные слушания, я спала не больше двух-трех часов за ночь.
Макс знал, что бессонница мучила ее все это время. Он тоже этим страдал после ухода Тори. Отсюда и его марафонские забеги. Он доводил себя бегом до изнеможения. Единственный раз, когда он крепко заснул не из-за усталости за последние полтора года, — это та ночь, когда он спал вместе с Али. Да, нет ничего лучше глубокого сна после сексуального удовлетворения. Прочь запретные мысли! Черт, прошлой ночью ему это удалось, и сегодня удастся.
Но тогда она не лежала с голой грудью…
Ознакомительная версия.
