– Все готово!
– Так вот, о лечении девственности…
Джун вспыхнула.
– А я никогда не говорила, что я девственница.
Он улыбнулся.
– Ты без слов сказала об этом тысячу раз, дорогая. – Он выдвинул для нее стул. – Я ведь поцеловал тебя, ты помнишь?
Оскорбленная до глубины души, Джун взяла свою тарелку и направилась к другому концу стола. У нее почему-то полностью пропал аппетит.
– Ну и что теперь – меня нужно поместить в дом престарелых дев?
– Нет, тебя просто можно излечить. Джун села напротив него.
– Насколько я помню, вы уже однажды пытались сделать это.
Гордон опустился на стул и, низко склонившись над поверхностью стола, заглянул в глаза Джун. Она почувствовала, что еще чуть-чуть – и она, помимо своей воли, закричит: «Я хочу тебя!».
Хотя они не касались друг друга, его взгляд словно обнимал ее.
– Ты очень неопытна, – мягко произнес он.
Звук его голоса, выражение глаз, то, как его руки лежали на столе, – все говорило о том, что он готов в любую секунду обнять ее, если она попросит об этом. Она посмотрела ему в глаза. О Господи! Он был абсолютно искренен сейчас!
– Если ты хочешь, мы можем вернуться к уроку номер четыре. – В его словах звучала бесконечная нежность.
Джун хотела этого больше всего на свете! Но если они сейчас займутся любовью, то она никогда, никогда не сможет вернуться к прежней жизни. И в жизни Гордона ей тоже не было места. Ведь он уже не раз давал ей понять, что женщины – лишь красивые игрушки для него. Джун сжала кулаки. Она не хочет быть очередной игрушкой!
– Я… я не хочу заниматься любовью с тобой, – с трудом проговорила она, надеясь на то, что ее слова прозвучат достаточно убедительно.
– О! – засмеялся он ледяным смехом. – Ты знаешь, как выбить из колеи мужчину.
– Я уверена, что мужчина скоро придет в себя. Мир полон жаждущих красивых девушек.
Он склонил голову набок.
– Послушай, давай спокойно во всем разберемся. Ты хочешь обрести сексуальный опыт, чтобы стать привлекательной для мужчин, но твои принципы удерживают тебя от этого. Так?
Она кивнула и откинулась на спинку стула.
– Но ведь это глупо – считать, что можно иметь и то и другое.
О чем они говорят?! Джун чувствовала себя словно в бреду.
– Я знаю, как решить эту дилемму, – спокойно сказал он. – Это немного грубо, но помогает тысячам женщин во всем мире потерять невинность, не думая о своих принципах и поэтому как бы не нарушая их.
– О, ты объехал весь мир! – саркастически заметила Джун.
Гордон на мгновение крепко сжал губы, и на его щеках появились крошечные ямочки.
– Хочешь попробовать?
– И для этого не надо заниматься любовью?
Он пожал плечами.
– Нет. В моем понимании.
Помимо того, что Джун очень хотелось заняться с ним любовью, ей было страшно интересно: как это вообще возможно – заниматься любовью без того, чтобы заниматься любовью.
– Нет, не хочу… – Она покачала головой, но ложь словно прилипла к ее языку. – Ну хорошо… А как это?
Он несколько секунд внимательно разглядывал ее, а затем решительно отодвинул стул и встал из-за стола. Джун просто сгорала от нетерпения.
Подойдя к шкафу, он достал с верхней полки какую-то бутылку, открыл ее, наполнил бокал жидкостью, похожей на слабый чай, и протянул ей.
– Выпей это!
Джун принюхалась и нахмурила брови.
– Это алкоголь.
Да. – Он вернулся на свое место и скрестил руки на груди. – Виски – великолепная вещь! Выпиваешь – и через десять минут готова лечь с кем угодно. Ты забудешь свое имя, и мы займемся сексом прямо здесь, на столе. И – прощай старомодные понятия!
Джун не верила своим ушам. Он говорил с таким цинизмом о тайне, принадлежащей лишь двоим любящим!
Ньюэлл взглянул на часы.
– Пейте, мисс Мортон. Помните о том, что у меня встреча в шесть утра.
Ярость ударила ей в голову.
– Ах, у вас встреча мистер Ньюэлл! – закричала она. – Я должна выпить эту гадость, чтобы избавиться от надоевших принципов, и ко всему мне следует поторопиться, потому что у вас встреча?!
Джун была слишком возмущена, чтобы отдавать себе отчет в том, что говорит и делает.
Метнув на него гневный взгляд, она как ужаленная выскочила из-за стола.
– Я не заставлю тебя долго ждать! Одним движением руки Джун смахнула па пол бутылку и бокал, и они со звоном разбились на мелкие кусочки. Затем, приподняв край юбки, она забралась на стол и принялась пинать тарелки, стоявшие на нем, но те каким-то чудом все же остались стоять на месте.
– Первую часть нашей встречи можно считать законченной, дорогой! – с издевкой произнесла Джун. – Не будем зря терять твое драгоценное время. Ну давайте же, мистер Деловой! Берите меня! Побыстрее покончим со всем этим!
На его лице застыло странное выражение – смесь удивления и восхищения. Наконец-то и она сумела шокировать его! Но нет, он опять смеется над ней, отлично зная, что все это игра и она никогда не решится на такой циничный эксперимент. Но довольно! Достаточно. Он возомнил, что может жонглировать ее моральными принципами. Она ему покажет! Мистер Ньюэлл еще не знает, на что способна разгневанная девушка из Пасадены.
– Что, черт возьми, ты делаешь?
– Я жду! Вы теряете время, мистер. Давайте прыгайте на меня поскорее – и ступайте на вашу важную встречу.
Гордон смотрел на ее ноги.
– Ты потеряла сандалию, – пробормотал он.
– Это далеко не все, что я собираюсь потерять сегодня, – напомнила она ему сквозь зубы.
Подойдя к ней, он бесцеремонно снял вторую сандалию и швырнул ее на пол. Прикосновение его рук было сродни удару током, но Джун смело посмотрела ему в глаза. Он не улыбался. На его щеках играли желваки.
– Ты предпочитаешь со светом или без?
– Со светом, – заявила она с вызовом. – Или ты стесняешься?
– Нет. Я себя прекрасно чувствуя в любой ситуации. – В его глазах появился металлический блеск.
Что он делает?! У Джун закружилась голова. Гордон развязывал шнурок на своих спортивных трусах!
– Тебе придется слезть со стола и поднять юбку.
– А ты не хочешь мне помочь?
– Мы ведь собираемся заняться не любовью, а только сексом. Ты помнишь об этом?
Это презрительное замечание подействовало на Джун как ледяной душ. Она вдруг почувствовала себя дешевой и грязной. Ньюэлл стоял перед ней, готовый в любую секунду обнажиться, но до сих пор прикоснулся к ней только однажды – когда снимал сандалию. Джун не могла оторвать взгляда от тонких завитков волос на его груди, к которой она так хотела прижаться губами!
Нет, так нельзя! Это грубо и бессердечно. Губы задрожали, и Джун пришлось крепко сжать их, чтобы не выдать волнения. Но остановить слезу, скатившуюся по щеке, она не могла. Было слишком поздно превращать все в безобидную игру. Теперь ей уже не скрыть своего унижения. Но она может хотя бы сказать ему, что чувствует.
