— Понятно. — Ей явно ничего не было понятно, но Эбигейл была рада ее дружескому участию и сдержанности. Больше ни слова не было сказано о посещении Итана.
Однако это не помешало Эбигейл думать о нем. К несчастью, покупателей в тот день было мало, и у нее оставалось слишком много времени на размышления.
Ближе к вечеру возле их магазина остановился фургон торговца цветами, водитель вышел из него с большим букетом белых и желтых роз.
— Эбигейл Кассон?
Элиза указала на компаньонку. Спросив, кто прислал цветы, Эбигейл неохотно взяла букет, борясь с искушением тут же выбросить его в мусорную корзину, но удержалась от этого мелодраматического жеста в присутствии Элизы.
— Какие великолепные розы! Вот счастливица! Не хочешь посмотреть записку? — спросила та и тут же отвлеклась на вошедшую в магазин покупательницу.
Пока она помогала покупательнице подобрать нужные принадлежности для ванной, Эбигейл нашла маленький конверт, приколотый к целлофановой обертке, с надписью «Эбби», и после минутного колебания вскрыла его.
«Мне очень жаль, что я расстроил тебя, — прочла она. — Сегодня я возвращаюсь домой». И размашистая подпись.
Она доставила себе злорадное удовольствие разорвать эту записку на мелкие клочки.
Потом отнесла цветы в заднюю комнату и бросила их в раковину.
— Можешь забрать их себе, — равнодушно сказала она Элизе. — Слишком хлопотно везти их в автобусе. — Хотя у нее была машина, чаще она ездила на общественном транспорте. Ее квартира была в старом доме всего в десяти минутах езды от центра города.
— Они будут хорошо смотреться в магазине, — предложила Элиза. — Если, впрочем, их вид не будет тебя раздражать…
— Разумеется, будет, — сказала Эбигейл, пожалуй, слишком поспешно. — И все же оставь их в магазине, если тебе так нравится.
Элиза поставила розы в высокую белую фарфоровую вазу и водрузила на старинный умывальник, который служил для демонстрации банных полотенец и туалетных принадлежностей. Несколько последующих дней тонкий аромат роз наполнял комнату. Эбигейл пожалела, что не настояла на том, чтобы Элиза унесла их домой. Когда же цветы начали вянуть, она вынула букет из вазы и бесцеремонно выбросила его в пластмассовое мусорное ведро в подсобке.
Но когда она вернулась домой, едва уловимый аромат роз все еще преследовал ее.
Через несколько дней, повернувшись от умывальника, на котором, как на витрине, она расставляла новую партию масел и эссенций, Эбигейл увидела Итана, стоявшего на пороге.
В магазине было несколько человек, и Элиза показывала одному из покупателей самую последнюю партию пуховых одеял. Итан обвел всех взглядом и прямиком направился к Эбигейл.
Дрожащими пальцами она без всякой необходимости передвинула синий флакон с ароматическим маслом на несколько дюймов в сторону.
— Ты снова здесь? Я же просила тебя не…
— Надо поговорить.
— Нет. — И, повернувшись к нему спиной, она поставила рядом с синим флаконом такую же синюю баночку с ароматической солью для ванн.
Это была ошибка. Она почувствовала, как он встал позади нее, и тут же его руки легли на умывальник, так что ока оказалась как бы в западне.
— Да, — сказал он ей на ухо. — Голос его был тих, но каждое слово слышалось отчетливо. — Мы можем обсудить это здесь и сейчас, если тебе так нравится, или позже где-нибудь наедине. Выбирай сама. — Он взглянул на расписание работы магазина, висящее на двери. — Сегодня ты работаешь допоздна? — По пятницам они закрывались в половине девятого.
Эбигейл затрепетала, по спине у нее побежали мурашки; она всячески старалась избежать физического контакта с ним.
— Я мог бы зайти за тобой в восемь тридцать, — предложил Итан.
Она бросила отчаянный взгляд направо, но никто, казалось, не обращал внимания на ее затруднительное положение. Компаньонка развернула еще одно одеяло, чтобы покупатель хорошенько его рассмотрел, а остальные спокойно переговаривались друг с другом.
— Эбби? — От его дыхания прядь волос заколыхалась у нее за ухом.
— Ладно, — сдалась она. И, как только Итан убрал руки, с пылающими от гнева щеками повернулась к нему. — Но учти, это в последний раз.
— Посмотрим… — Он не отодвинулся ни на дюйм; только сунул руки в карманы. Все так же стоя к ней вплотную и как-то странно глядя на нее, он проговорил: — Спасибо.
И, коротко кивнув, Итан повернулся и вышел из магазина. Элиза, вероятно, даже не заметила, что он заходил сюда, предположила Эбигейл.
Рабочий день тянулся страшно медленно. Элиза ушла в пять — они с мужем собирались вечером в театр, а сначала собирались пообедать в ресторане — и Эбигейл осталась в магазине одна. Вечером в пятницу покупателей обычно бывало немного, и она вполне могла справиться одна. С облегчением подумала она о том, что Элизы не будет рядом, когда Итан снова явится сюда.
Итан пришел, когда она уже запирала дверь.
Он шагнул через порог и подождал, когда она закроет дверь на засов. На нем были серовато-коричневые брюки и кремовая рубашка без галстука с расстегнутым воротником и закатанными рукавами.
— Итан, — с вызовом сказала она, поворачиваясь к нему лицом. — Говори, что хочешь сказать, и побыстрей уходи.
Итан задумчиво смотрел на нее.
— Только не у двери. Этот разговор не на пять минут. — Он оглядел торговый зал, и взгляд его на миг задержался на старинной латунной кровати, покрытой белоснежным вышитым покрывалом и с горкой декоративных подушек на нем. — Ты ужинала?
Эбигейл перекусила в половине шестого. Обычно, вернувшись домой, она просто делала себе сэндвичи с поджаренным хлебом или омлет.
— Я совершенно не голодна, — ответила она.
— Предлагаю поехать ко мне в отель, — сказал Итан. И не смотри на меня букой. Я тебя не укушу, — добавил он слегка насмешливо, заметив, как она вздернула подбородок, готовая отказаться. — Можно выпить в тихом баре, а потом поужинать. А может, ты предпочитаешь пригласить меня к себе домой? Нет, вижу, что нет. — Он правильно оценил выражение, появившееся на ее лице. — Наверное, если я скажу, что уже знаю, где ты живешь, это тоже ничего не изменит?
Что? Этого еще не хватало! В телефонной книге было по меньшей мере полдюжины абонентов по фамилии Кассой. И все же у него не заняло бы много времени выяснить, которая из них именно она. Не хватало еще, чтобы он стал караулить ее в кустах возле дома.
Словно прочтя ее мысли, Итан сказал:
— У меня было искушение позвонить тебе домой.
— Почему же ты этого не сделал?
— Это… это непросто объяснить.
Кто-то постучал в дверь, и он обернулся. За стеклянной дверью стояла с умоляющей улыбкой женщина средних лет, нагруженная свертками.
