— И? — сразу улыбнулся он.
— И побыстрее.
Ее прежний любовный опыт не шел ни в какое сравнение с тем, что она испытывала сейчас от близости с Линком. Тело к телу. Дрожь удовлетворения. Полная гармония. На миг страсть угасла, и они с восхищением смотрели друг на друга.
— Ты все прекрасно воспринимаешь, Эван, — сказал он, уткнувшись ей в шею. — Я хочу, чтобы ты была моей навечно.
Рука Эван погладила его пульсирующую плоть, и, тихонько выругавшись, он укусил ее за ухо.
— Ведьма, тебе нравится смотреть, как я корчусь от желания?
— Конечно, мне нравится смотреть на тебя… пока.
— Ах так… — Линк притянул ее к себе.
Поцелуй длился целую вечность, язык задавал соблазнительный ритм. Эван уже достигла порога наслаждения — муки и жаждала его каждой частицей тела.
— Ну пожалуйста, — молила она.
— Скоро, дорогая, скоро.
Она вскрикивает, когда его пальцы легко находят дорогу в горячий омут, мечется, снова и снова приникает к безжалостной руке, пока трение становится уже невыносимым.
— Хватит, Линк, хватит…
Она резко отталкивает его, и тогда он наконец входит в нее, медленно, осторожно. Но когда Эван впивается ногтями ему в спину, необузданная страсть заставляет его погружаться все глубже, каждый толчок становится все мощнее, поднимает к нему Эван, полностью отдавая ее в его власть.
— Линк, уже полночь. Тебе пора, — сонно пробормотала она, не отрываясь от его плеча. — Мод, наверное… я не хочу, чтобы она думала… О, ты сам знаешь…
— Знаю. — Он поцеловал ее волосы, потом шею, но не двинулся с места.
— Линк?
— Тихо, милая.
— У кого есть силы с тобой спорить?
Линк довольно посмеивался, чувствуя себя самым удовлетворенным на свете мужчиной. Она уютно устроилась в его объятиях, словно так было всегда. И это хорошо, чертовски хорошо, они идеально подходят друг другу. В постели Эванджелина оказалась совсем не холодной, бесчувственной или зажатой.
Линк инстинктивно сжал объятия: какой-то голос твердил, что их связь еще доставит ему немало хлопот. И все же она того стоит. Нежно поцеловав ее в губы, он собрался встать, но Эван не пустила.
— Так мне уходить или остаться? — улыбнулся Линк. Она со стоном закрыла лицо подушкой. — Значит, уходить?
Отбросив подушку, Эван села и покорно кивнула. Когда же она натянула на себя покрывало, он сдернул его, чтобы поцеловать ее грудь, а потом, взъерошив ей и без того спутанные волосы, заставил свое тело принять вертикальное положение, но через секунду обнаружил, что попытка не удалась.
— Кажется, собственное решение не приводит тебя в восторг, — усмехнулся Линк, берясь наконец за трусы и мятые брюки.
— Не приводит, — улыбнулась она и серьезно добавила: — Ты прекрасный любовник. Я давно забыла… Нет, не то. Я ничего не забыла. У меня никогда такого не было.
Сев опять на край постели, Линк погладил ее бедра, спрятанные под покрывалом:
— У меня тоже.
— Почему я не встретила тебя раньше?
— И приберегла все лучшее на потом? — Он поцеловал ей ладонь.
— Эгоист!
— Разве не ты сказала, что я любовник мирового класса?
— Я никогда… — Не закончив, она швырнула в него подушкой.
Эван еще смеялась, когда он повалил ее на кровать и закрыл рот поцелуем, но вскоре оба забыли про игру. Когда их взгляды скрестились, улыбки сразу погасли, а воздух накалился и стал как будто гуще от безмолвных желаний и невысказанных надежд. Он должен ей признаться. Слова рвались у него из сердца, неизбежные, как восход солнца, вечные, не знающие преград. Этой женщине он рискнет их сказать.
— Я люблю тебя, Эван, — тихо произнес он.
— Линк, не надо. Пожалуйста.
— Невозможно. Легче остановить морской прилив. Я люблю тебя. И не хочу… не могу ничего изменить.
— Имеется в виду гараж на две машины и белая изгородь вокруг? — недоверчиво спросила она.
— Угу.
— О Боже, — пробормотала Эван, садясь и натягивая на себя простыню, словно находилась в осаде, а это была кольчуга. — Я же говорила тебе: никаких осложнений.
— Говорила, — любезно согласился он, надел рубашку и принялся медленно застегивать пуговицы.
Итак, сражение за победу над сердцем и умом Эванджелины Норт началось. Будь он проклят, если отступит. Та выглядела удивленной, даже ошарашенной, и, прервав свое занятие, Линк нетерпеливо вздохнул:
— Эван, я сказал, что люблю тебя, а не о том, что проиграл в карты нашего первенца.
— Но если я не могу… ответить тебе взаимностью?
— Можешь.
Не дав открыть рот, он быстро поцеловал ее, сел на кровать и надел ботинки.
— Просто безумие, — возмутилась она, когда обрела дар речи. — Я не хочу ничего подобного. Никаких планов, никаких обещаний. Это может принести лишь боль и страдание… нам обоим.
— Если мы сделаем все правильно, то нет.
— Пойми, я не должна от тебя зависеть, Линк. У нас разные цели в жизни.
— Ты можешь говорить это после того, что было между нами? А я считаю нашу зависимость естественной, главное, мы хотим друг друга. Прочее не стоит выеденного яйца. — Эван собралась протестовать, но он крепко поцеловал ее. — На сегодня хватит, дорогая. Прошу тебя подумать над моими словами.
Утром она встала пораньше, быстро закончила сборы и написала Кэлу записку, чтобы он ждал ее у супермаркета. Нужно купить продукты, а затем они, возможно, сходят в кино. Одобрив свое решение провести время с сыном и избежать встречи с Линком, она пошла к двери.
Солнечное утро и веселое щебетание птиц отчасти помогли ей убедить себя в том, что прошлая ночь была плодом ее воображения, а признание Линка — лишь типичной мужской реакцией на… слишком пылкое занятие любовью. Каресса говорила о его непредсказуемости, видимо, ее брат уже сожалеет о своих опрометчивых словах так же, как Эван сожалеет о происшедшем этой ночью.
Лжец! Слова проносились у нее в мозгу, сметая ее опровержения, поэтому она быстро выкинула их из головы.
«Близость с Линком была ошибкой, — упрямо твердила Эван, — сегодня же найду способ ее исправить».
Влюбиться в Линка! Как только ее угораздило?
Споткнувшись, она молча прокляла свой логический вывод. Ничего подобного. Не влюблена и не собирается. Эван ускорила шаг, убеждая себя, что здесь нужна лишь умственная и эмоциональная дисциплина, а с этим-то у нее все в порядке. Если только недовольство собой и полный разброд в мыслях…
Ладно, сейчас главное не опоздать на работу. Эван оглянулась, но автобуса еще не было видно, и она, сев на скамейку, достала книгу.
