class="p1">— Почему нет?
— Потому что некоторые мои прошлые отношения… Ну, скажем, смущают.
— Звучит многообещающе.
— Ты подозреваешь, что в моем прошлом есть нечто плохое?
— Нет. Просто чувствую, что ты не рассказываешь мне всего.
— Опасаешься, что администратор замка начнет проверять меня и выяснит что-то неподобающее. Например, что я контрабандой вывожу флешки в картинах?
Роуэн действительно не из тех, кто отказывается от информации. И все же чем больше она увиливала, тем больше Джозефу становилось любопытно.
— Нет. Ты и я — это просто мы. Хотелось бы узнать о прошлом женщины, от которой я без ума.
Она вздохнула и начала неохотно:
— Ладно. Я была помолвлена с парнем. За неделю до нашей свадьбы он сбежал с моей лучшей подругой — подружкой невесты на нашей свадьбе — и женился на ней.
Джозеф даже не представлял, как на это реагировать. Ее предали жених и лучшая подруга? Неудивительно, что она не хочет говорить об этом.
— Это… ну, это не то, чего я ожидал.
— Размышляя о том событии, я считаю это моим большим унижением.
Она сказала это непринужденно, но он почувствовал, как слегка напряглись ее мышцы, будто боль от предательства еще не совсем прошла.
— Мне жаль.
Она села.
— Надеюсь, ты сожалеешь о том, что спросил. Вот только не надо меня жалеть. Да, это единственное, с чем я не могу справиться. Боже мой, я действительно уехала из города через несколько недель после этой истории. Западная Вирджиния. Маленький городок. Большие сплетни. Это был полный бардак. — Она тяжело вздохнула. — Но теперь я уверена — это лучшее, что могло случиться. Ведь я попала в Нью-Йорк, получила работу ассистента в пиар-фирме и стала вполне счастливой.
Роуэн фыркнула и приподнялась повыше на локтях.
— Если вдуматься, довольно забавно найти свое призвание только потому, что тебя кто-то бросил.
— Больше похоже на то, что судьба исправила ошибку, чем на то, что тебя бросили.
— Нет. Меня бросили. Это было большим унижением, о котором я не люблю говорить.
— Ладно. Я больше не буду задавать никаких вопросов.
— Хорошо. — Роуэн прижалась к нему. — Мне нужно уехать, или я засну. Твоя кровать чертовски удобна.
Она и об этом сказала непринужденно, но Джозеф по-прежнему чувствовал, как напряжены ее мышцы. Он бы и хотел узнать о ней больше, только вот она не хотела рассказывать. Неудивительно. Он вдруг представил ее с сияющими глазами, страстно желающей выйти замуж за своего жениха и получающей такие новости.
На глазах у всего маленького городка.
Значит, Роуэн вовсе не такая беззаботная, какой хочет выглядеть. Джозеф забеспокоился, что их предстоящий разрыв может оказаться для нее не столь простым.
Роуэн считает свой разрыв великим унижением. И он понимает почему. А не причинит ли ей такую же боль их разрыв?
— Я почти слышу, как гудит твой мозг.
Джозеф хотел рассмеяться, чтобы поднять настроение, но не смог.
— Роуэн, я не хочу причинять тебе боль.
— Ты этого не сделаешь.
— В самом деле? Видишь ли, я уже понял, что буду скучать по тебе, когда все это закончится. Неужели ты не будешь скучать по мне?
— Конечно, буду. Но мы взрослые люди. У нас обоих были потери. Наши потери разные, но мы знаем, как оправиться от боли.
— Мы могли бы сопротивляться влечению друг к другу.
Она рассмеялась.
— Вот тут-то ты и ошибаешься. Мы как магнит и сталь. Если бы мы сопротивлялись, то потом всю жизнь гадали бы, что могло быть. А так мы узнаем.
— Ты уверена?
— Пожалуйста, не порти все.
Голос Роуэн стал мягким от отчаяния. Он это тоже понимал. У них нет вечности. Она не хочет, чтобы он испортил момент своими «что» и «если».
— Хорошо, не буду.
Однако в Джозефе вновь проснулось желание защитить ее. Он долго и упорно думал о том, что они делают, и надо быть предельно осторожным, чтобы никто никогда не узнал об их тайне.
Чтобы ей не пришлось пережить еще одно большое унижение, если пресса или администратор замка раскроют их секрет.
Вечером в четверг Роуэн и Пит приехали в огромный замок из серого камня на бал в честь дня рождения матери Джозефа. Лакей в белых перчатках помог ей выйти из машины, пока другой проверял подлинность приглашения.
Опираясь на руку Пита Стерлинга, Роуэн ожидала своей очереди у входа в бальный зал. Она заглянула в огромную комнату, уставленную круглыми столами, застеленными яркобелыми льняными скатертями. На столах красовались вазы с желтыми розами — любимыми цветами мамы Джозефа.
Аксель, первый в официальной очереди встречающих, взял Роуэн за руку и, оглядывая ее в фиолетовом бальном платье без бретелек, выдал:
— Ты выглядишь потрясающе!
Она засмеялась, представила Пита, и они перешли к Лиаму. Джозеф слегка подался вперед и поймал ее взгляд. Он тоже выглядел потрясающе в красном камзоле со всеми медалями и орденами, украшающими перевязь на груди. Ее сердце заколотилось. На их лицах одновременно промелькнула интимная улыбка.
Лиам поймал ее за руку:
— Ты великолепна, как всегда.
Роуэн улыбнулась, поблагодарила его и представила Пита.
Следующие два шага привели ее к Джозефу. Прежде чем Пит ее догнал, король тихо сказал:
— Ты восхитительна.
Их глаза встретились, и у нее перехватило дыхание.
— Ты рискуешь.
И вдруг Пит возник прямо рядом с ней. Нарушив молчание, Джозеф сказал:
— И ты тоже прекрасно выглядишь, Питер.
Тот рассмеялся.
— Мне всегда было интересно, о чем говорят в этих залах гости.
— Теперь вот узнаешь. Мы такие же люди, как и все остальные.
Пит кивнул.
— И у вас замечательное чувство юмора, ваше величество.
Испытав облегчение оттого, что Пит не уловил близости между ними, Роуэн согласилась.
Джозеф повернулся налево:
— Это мои родители. Их королевские высочества Алистер и Моника Сокель.
Оба представителя королевской семьи в отставке, высокие и элегантные, выглядели потрясающе. Алистер был одет в такой же камзол, как и Джозеф. И Моника — сдержанно элегантная в черном кружевном платье. Ее волосы цвета перца с солью были собраны в изысканную прическу.
— Мама, папа, это Роуэн Грей и Питер Стерлинг. Они организовали мое возвращение к публичной жизни.
Отец Джозефа галантно поцеловал руку Роуэн.
— Такая красивая женщина не должна работать.
Моника закатила глаза:
— Не слушай его. Он думает, что он обаятельный.
Роуэн ответила с улыбкой:
— То же самое говорит мне Аксель.
Когда отец Джозефа пожал руку Питу, Моника наклонилась и прошептала:
— Вот откуда Аксель это берет.
Роуэн рассмеялась.
— Его отец тоже может быть довольно обаятельным.
Мама Джозефа с
