гостиную.
— Выпьешь?
— Думаю, сегодня я уже выпила свой максимум шампанского.
Джозеф налил себе бокал бурбона. Роуэн вдруг вспомнила, что на балу не видела его с алкоголем в руке, за исключением бокала шампанского, когда он произносил тост.
Король сел на диван, и она, все еще в платье, плавной походкой подошла и села рядом с ним. Их окутала тишина замка. Роуэн прижалась к Джозефу.
В добром мире она бы уехала в закат с человеком, который освободил ее. Но здесь этого не могло случиться. Чувство несправедливости накатило на нее, как ледяная вода. Как ей удастся уйти от того, кого так сильно любит? Эта случайная мысль заморозила ее.
Дорогой Боже! Она любит Джозефа!
Она могла бы представить, как проведет с ним остаток жизни, не будь он королем.
Но он — король.
— Что ты думаешь о твоем первом королевском бале?
— Удивительно, — отозвалась Роуэн, сглотнув ком в горле.
Боль в сердце усиливалась. Джозеф изменил ее жизнь, но она никому не может в этом признаться, не может гордиться им публично. Да что там, не может даже кому-нибудь обмолвиться о том, что у них отношения. Потому что у них не может быть настоящих отношений. Пресса покопалась бы в ее прошлом, а потом съела бы живьем. Возможно, она уже преодолела свое великое унижение, но для них это стало бы свежим мясом. А через нее журналисты поставили бы в неловкое положение этого замечательного, вдумчивого, трудолюбивого короля.
— Бал, на организацию которого у всего персонала замка ушло две недели, был просто удивительным?
Заставив себя преодолеть раздирающие ее эмоции, она притворно рассмеялась.
— Удивительно — это громкое слово в моем лексиконе.
Подождав секунду, она спросила:
— А тебе понравилось?
— Моя мама чудесно провела время. Собственно, мы к этому и стремились.
Она снова осознала, насколько организованным и целенаправленным было все в его жизни. Кроме них.
Джозеф допил бурбон. Роуэн потянулась к молнии на спине платья, а когда поднялась, платье растеклось лужицей у ее ног. Джозеф вскинул брови, в его глазах загорелось желание, когда она выскользнула из платья и поставила колени по обе стороны от его бедер.
— Что это у нас здесь?
— Небольшое соблазнение для того, кто работал, пока все остальные веселились.
— Работал?
Его руки скользнули к ее ягодицам.
Она наклонилась, поцеловала его, отстранилась.
— В некотором смысле. Думаю, быть королем — это противоположность обычной работе. Самая трудная часть твоей должности — когда ты не в кабинете. Болтать без остановки. Успокаивать людей. Заключать сделки, когда люди чувствуют себя комфортно и не понимают, что ты заставляешь их смотреть на все по-твоему.
— Ты очень наблюдательна.
Роуэн снова поцеловала его.
— А это уже моя работа.
Их взгляды встретились, когда его руки переместились с ее ягодиц на грудь. Роуэн наклонилась и снова поцеловала короля. Печаль от того, что это не продлится долго, пронзила ее. С этого момента каждый день, каждый час, каждая минута, которые они проведут вместе, просто драгоценны.
Руки Джозефа скользили по ее спине, поцелуи становились более страстными. Ее пальцы медленно потянулись к пуговицам его рубашки.
Когда все накалилось до точки кипения, король встал с дивана, взял Роуэн на руки и отнес к себе в постель.
Спустя некоторое время он, прерывисто дыша, перекатился на бок и упал на подушку.
— Ты потрясающая.
Роуэн приподнялась на локтях.
— Думаю, мы оба — потрясающая команда. А знаешь, некоторые люди просто созданы для того, чтобы делать то, что они делают? Скорее всего, мы созданы для этого.
Король засмеялся. Совершенная в своей наготе, она повернулась на бок, и их глаза встретились.
— Я знаю, мы никогда по-настоящему не говорили об этом, и отчасти рада тому, что мы не афишируем наши отношения.
Его затопило разочарование, заныла грудь, хотя он и понимал, что так быть не должно. Они заключили сделку о том, что их отношения носят временный характер. Секретность — естественный побочный эффект.
Сказав себе, что он слишком много думает, Джозеф снова потянулся к Роуэн, притянул к себе и укусил за шею. Она засмеялась, и он вдруг понял, насколько они счастливы. Нет никаких правил, никто не наблюдает, никому нет до этого дела.
Собственно, так и должно быть. Как король, он понимал это. Возможно, именно об этом был комментарий Роуэн? Ее способ убедить его в том, что она действительно понимает их пределы.
Странные чувства вновь захлестнули короля. Все, что когда-то успокаивало, внезапно разозлило его.
Джозеф поборол гнев, и они занялись любовью в непринужденной, веселой манере, которая определяла их чувства друг к другу. А потом заснули, как люди, которым на все наплевать.
* * *
На следующее утро Джозеф проснулся в обнимку с Роуэн. Нащупал телефон, посмотрел, который час. Надеяться, что рассвет еще не наступил, не приходилось. Свет не проникал сквозь плотные шторы, но его можно было разглядеть. Один тонкий луч осуждения.
Поскольку в замке находились родители, ему вменялось в обязанность завтракать с ними. Кроме того, бывшие король и королева свободно разгуливали по замку. И отец вполне мог оказаться в фойе. Или бродить по коридорам, предаваясь воспоминаниям.
Прошлой ночью Джозеф не подумал ни о завтраке, ни о своем отце. Он был доволен тем, что Роуэн рядом с ним, и заснул как человек, у которого нет в этом мире ни забот, ни обязанностей.
Осознав серьезность подобного промаха, король подпрыгнул и потянулся, чтобы разбудить Роуэн. Однако остановился. Ее пышные рыжие волосы лежали на подушке и каскадом ниспадали на грудь. Мир был безмолвен, а она — совершенством.
Присутствие ее рядом, когда он просыпается, наполняло душу Джозефа чем-то, чему он не мог дать определения.
И хотел признавать или нет, но прошлой ночью, когда пытался во всем разобраться, он почувствовал гнев, смешанный с печалью из-за того, что они не могли думать о будущем.
Отогнав эмоции, он очень нежно погладил ее по плечу:
— Роуэн. Пора вставать.
Ее зеленые глаза открылись и через секунду расширились от ужаса.
— О, боже мой! Мне так жаль! Твои родители здесь. Все, наверное, в столовой, ждут тебя.
— Ничего страшного. Мы справлялись с этим и раньше. — Он выскользнул из-под одеяла.
Роуэн скатилась с кровати, быстро оделась и уже побежала было к двери, но король поймал ее за руку.
Он бы и посмеялся над глупостью сложившейся ситуации, однако осознавал, что они — два человека, которым не разрешается быть вместе.
Они посмотрели друг другу в глаза.
— Водитель сможет отвезти меня?
— Конечно, но у моих родителей
