— Неужели ты думаешь, что я хотела бы твоей смерти? — хрипло прошептала она.
— Это могло бы решить твою проблему, — уколол он. — Хоть теперь-то ты перестанешь подозревать меня в связях с криминальным миром? Неужели одно из предубеждений Гамильтонов наконец кануло в небытие?
Слезы застилали ей глаза.
Зазвонил мобильный телефон, Марко ответил сначала на итальянском, затем внезапно перешел на английский. Полли слушала невнимательно, потом, заметив тревогу на его лице, прислушалась и внутренне похолодела.
Пассажиры уже начали подниматься на катер, но они не двинулись с места.
— Что случилось? — осевшим голосом спросила она.
— Бен в клинике во Флоренции; насколько я понимаю, несчастный случай на воде…
— Случай на воде? — слабо повторила она. — Каким образом? Где? — Холодный ужас сжимал ее своими клешнями.
— Он был с Софи. Неясно, что в точности случилось…
— Марко, с ним все будет в порядке?
— Да, конечно, не бойся; но нам надо немедленно возвращаться, дорогая.
— Да, несомненно… — Она чувствовала, что близка к истерике.
— Полли, солнышко… — Марко говорил тихо. — Отец сказал, что Бен без сознания. Есть риск, что он может впасть в кому.
Последующие события происходили как во сне. Полли была оцепенелым, отстраненным наблюдателем. Лихорадочные телефонные переговоры. Мучительное ожидание рейса.
Короткий полет, казалось, длился бесконечно, поездка в такси через Флоренцию — как ночной кошмар. Неожиданно начался дождь с градом, градины были величиной с куриное яйцо и стучали по ветровому стеклу как снаряды. Водитель такси беспрерывно чертыхался. Полли прижималась к Марко, ища утешения, и слышала глухой стук его сердца.
Больница. В приемной вся семья Даретта, Софи — все бледные и нахмуренные, тихо плачущие. В комнате рядом, на огромной кровати, крохотное неподвижное тельце. Мониторы и капельницы, подключенные к нему, не позволили Полли броситься к сыну, схватить на руки, вдохнуть в него жизнь и здоровье.
Она снова и снова повторяла его имя, говорила разные глупости, которые после даже и вспомнить не могла, а слезы потоком лились из глаз.
Бен спал.
Она с трудом оторвала глаза от сына и взглянула на Марко. На его напряженном белом лице темнели черные глаза. В них она увидела отражение своих собственных чувств.
Слезы неудержимо подступали к горлу, душили. Как бы ни были сложны их с Марко отношения, но их объединяла любовь к Бену, страх за его жизнь.
— Иди поговори с доктором, — сказал он тихо.
— Я нашла его плавающим лицом вниз в воде, — сказала Софи тусклым голосом.
— Ты нашла его? — Марко говорил с подчеркнутой холодностью. — Что ты имеешь в виду? Ты не была с ним?
— Естественно, я была с ним. Просто… отвернулась на секундочку, только и всего!..
Полли и Марко долго разговаривали с врачом о шансах на полное выздоровление Бена. Врач сказал им, что на данном этапе прогноз неопределенный. Если Бен придет в себя в течение ближайших нескольких часов, то опасность сведется к минимуму. Если же останется в коме, то возможно повреждение мозга.
И вот теперь, так и не в силах выйти из состояния оцепенения, Полли сидела в маленькой приемной, мелкая дрожь сотрясала все ее тело. Рядом с ней сидели Марко, Руфь, Тино и Софи, которая пыталась объяснить, что же случилось.
Софи предложила приглядеть за Беном, пока Руфь и Тино отправились по магазинам, а Мариетта кормила близняшек. Бен заявил, что хотел бы отправиться в бассейн. Не видя в том большой беды, Софи отвезла его в дом Марко, там и приключился несчастный случай.
— Значит, ты отвернулась на несколько секунд, и за этот срок мой несмышленый сын добежал до бассейна, поскользнулся, ударился головой, потеряв сознание, упал в воду и пробыл там неопределенное время?
Полли предостерегающе положила ладонь на руку Марко. Софи побледнела. Она, несомненно, была сильно огорчена; белое как мел лицо придавало ей сходство с куклой.
— Побережем свою энергию для Бена, — запинаясь, прошептала Полли мужу. — Обвинять Софи теперь бесполезно. Я уверена, что ей и без того нелегко…
Но Марко не отрывал глаз от Софи.
— Все так и было, Софи? — допытывался он со злобой.
Полли насторожилась, заподозрив, что Марко уже разговаривал с Тино и Руфью и знает что-то, неизвестное ей…
Софи огрызнулась:
— Я следила за ним все утро, а отвлеклась на чуть-чуть — только поговорить с Лучано…
— Поговорить с Лучано? Он был с тобой?
— Нет, конечно, но…
— Ты хочешь сказать, что звонила ему по телефону? У тебя был сотовый?
— Ну, нет… — Софи слегка покраснела.
— Так ты пошла звонить в дом? До дома от бассейна пять минут ходьбы. Как ты могла оставить трехлетнего ребенка у глубокой воды без присмотра?
— Ты просто ревнуешь, потому что я звонила Лучано! — Наступившее молчание опустилось на собравшихся как пелена, мешая дышать.
— Я всегда считал наши отношения дружескими. — Марко тщательно, со скрытой угрозой выговаривал слова, превратившись в разъяренного сицилийца. — Лишь недавно я обнаружил свою ошибку. Ты не знаешь, что такое дружба, Софи.
— Марко…
— Не в обычаях друзей преднамеренно портить друг другу жизнь, — начал он безжалостно. — Они не пытаются разлучить человека с матерью его ребенка. Они не стараются спровоцировать неприятности в день свадьбы. Не станут звонить по сотовому телефону, чтобы отравить ему брачную ночь. И самое главное, никогда не смогли бы пренебречь безопасностью его сына, болтая по телефону в то время, как им поручена забота о его жизни. С нашей дружбой покончено, Софи.
Лицо Софи от унижения налилось кровью, она вскочила на ноги и рванулась прочь из комнаты. На трясущихся ногах Полли ринулась следом. Ей удалось догнать ее.
— Погоди! Софи, постой.
Софи остановилась; глаза ее были единственным живым пятном на застывшем лице.
— Иди к своему драгоценному мужу, Полли, — сказала она угрюмо. — Яснее ясного — ты победила. Давай беги — он тебя заждался!
— Не уходи так, — взмолилась Полли, утирая слезы. — Не думай, что мы обвиняем тебя в том, что произошло… Марко не хотел, он просто… просто слишком переживает за Бена — он знает его так недолго, и… он просто испуган… просто боится, что… — Она не могла заставить себя закончить фразу, назвать все своими именами.
Софи начала плакать.
— Я думала… О черт, Полли, я так виновата, это был просто несчастный случай, но, наверное, я должна была получше следить за ним… о боже мой, Полли… он ведь поправится, правда?
— Ты сделала ошибку, Софи, — проговорила Полли, обнимая ее, — но ничего не изменится, если ты будешь мучить себя. Не будь так строга к себе…
— Сама мягкость и всепрощение. На твоем месте я никогда бы не простила! Да, я была большой дрянью… — Наступила краткая пауза. Софи отступила назад, и поток слов полился с новой силой: — Марко прав, я… я лгала. Ему, тебе. Мы всегда были лишь друзьями, но мне хотелось… А он… он поощрял дружеские отношения из-за семьи, не желая переносить ссору в следующие поколения, как он выразился, и… и я не могла вынести этого, когда поняла, что он нацелился на тебя! Я просто не могла смириться с этой мыслью…
Выражение лица Софи было таким виноватым, что Полли стало ясно — она не лжет.
— Так, значит, все эти годы ты притворялась? Что вы с Марко любовники?
— Да, да! Потому что я хотела его! Понимаешь? — горько призналась Софи, смахивая слезу.
— Думаю… понимаю… — услышала свои слова Полли. Но понимала ли она? Ей было понятно отчаяние того, кто отвергнут любимым. Но как можно понять бесконечную ложь, которой она, Софи, за эти годы принесла столько вреда…
— Я украла письма, которые он писал тебе, — выпалила Софи.
— О, Софи… — Внезапно у Полли кончились последние силы.
— Я знаю, что вела себя ужасно. Возможно, боги решили наказать меня. Если с Беном что-то случится, то не представляю, как я буду жить с этим дальше. — Софи отчаянно надеялась услышать, что все не так плохо.
— Софи… то, что случилось с Беном, было ненамеренно, я знаю. Но вставать между мной и Марко… — От усталости и ярости она еле держалась на ногах. — Почему, Софи? Почему ты всегда меня так ненавидела?
Лицо сестры побелело. Она передернула плечами.
— Я ревновала.
— Ко мне? — Полли покачала головой. — Но почему?
— Из-за отцовской любви, я думаю. — Софи опять передернула плечами. — Мой папочка сбежал до развода моих родителей. Он никогда не затруднял себя общением со мной. А когда моя мама вышла замуж за твоего отца, я только и слышала от него: «Полли то, Полли се…» Ты была умницей, поступившей в университет, я — дурой, пытающейся стать моделью… Марко стал последней каплей… — Софи криво усмехнулась.
