Наблюдая за ней, он положил ладони на столешницу.
— Руби!
Она попыталась вспомнить, о чем они говорили, и напомнила сама себе:
— Сплетни… Я не знаменитость. И в слухах обо мне мало хорошего… Так что было бы странно, если бы я относилась к сплетням равнодушно.
— По-моему, ты слишком озабочена своей незапятнанной репутацией. Когда речь заходит о Руби Белл, не допускается даже намека на сплетни… или непрофессионализм.
Руби довольно неизящно фыркнула:
— Моя репутация вовсе не незапятнанная, уверяю тебя.
Дев удивленно поднял брови. В ответ Руби пожала плечами. Затем бросила в их чашки чайные пакетики.
— Я ведь тебе говорила, что юность у меня была довольно бурная. Мои выходки часто становились пищей для сплетников. Обо мне много говорили. Иногда говорили правду, но чаще нет. Если верить всему, что обо мне болтали, к семнадцати годам я переспала чуть ли не со всем городом. — Руби взяла чайник и улыбнулась, заметив, как удивился Дев. — Не смотри на меня так! Я не была такой плохой, как обо мне говорили, но свою репутацию вполне заслужила. Я вовсе не хвастаю: с прошлым покончено. Тогда я была очень молода и очень наивна. Но я умею учиться на своих ошибках. Я уже не та, что была тогда.
— Ты не из тех, о ком сплетничают.
Руби снова улыбнулась, радуясь, что он ее понял.
— Вот именно. Мне надоели разговоры за спиной, перешептывания и косые взгляды. Раньше я старалась вести себя еще хуже нарочно. Не понимала, что большинству из тех, кто чешет языки, на меня наплевать. Хотя когда-то просто очень хотелось, чтобы меня замечали… — Руби невесело усмехнулась. — И знаешь что? Именно я сама поняла, что должна измениться, должна вырасти. Замечания тех, кто обожает совать нос в чужие дела, ни на йоту не повлияли на меня!
Она не сразу сообразила, что кричит, а чай разлился по рабочему столу. Вскрикнув, она схватила посудное полотенце и принялась вытирать горячую жидкость.
— Что случилось? — спросил Дев, подходя и отнимая у нее полотенце.
Руби посмотрела на свои ноги, пошевелила пальцами.
— Я не говорила, что что-то случилось, — возразила она.
— Но ведь случилось?
Она резко вскинула голову вверх, губы зашевелились… Неожиданно она сообразила, где находится и с кем. Она в обшарпанном номере мотеля, а рядом с ней один из самых знаменитых мужчин в мире. Ему совсем не нужно знать, что с ней случилось. И она промолчала.
Руби казалось, что Дев начнет расспрашивать, настаивать… но он молча взял у нее кружки и вылил остатки чая в раковину.
— У нас, так или иначе, нет времени на чай, — сказал он, по-прежнему стоя к ней спиной.
— Это еще почему? — Она пришла в замешательство. Потом вдруг вспомнила — единственная причина, по которой он мог к ней приехать. Она вздохнула. — Наш уговор!
Он медленно развернулся и прислонился к кухонному шкафчику.
— Наш самолет вылетает через час.
Руби ахнула.
Дев улыбнулся своей дьявольской улыбкой, к которой она постепенно привыкала.
— Мы должны успеть в Сидней… на один прием. Ехать на машине нет времени, поэтому я зафрахтовал самолет. — Всего-то!
— На прием? — спросила Руби, когда к ней вернулся дар речи.
— Небольшой, в частном доме. День рождения у… одной знакомой.
Он произнес последние слова так, словно больше ей ничего знать не полагалось. Руби встала, не сводя с него взгляда, и он нетерпеливо прищурился:
— Тебе пора укладывать вещи.
— А если у меня на сегодня другие планы?
Он пожал плечами:
— Ты ведь согласилась с уговором.
— Я не соглашалась куда-то лететь по твоей прихоти.
Он широко улыбнулся:
— Руби, ты мне правда нравишься.
— У меня на сегодня другие планы! — решительно повторила она.
Ему не обязательно знать, что в ее планы на вечер входила лапша быстрого приготовления и стопка дисков с романтическими комедиями.
— Надо было думать раньше. Договориться, что я сообщу тебе о своих планах заранее и так далее. Но ты этого не сделала. Поэтому собирайся. Ты обещала оказать мне услугу, так выполняй.
Руби подумала, что спорить бесполезно. А может, наотрез отказаться? В конце концов, не вытащит же он ее из номера насильно!
Возможно, он прочел по ее глазам, о чем она думает.
— Руби, речь идет всего лишь о частной вечеринке. Обещаю, ничего зловещего. Может быть, тебе даже понравится.
Она все же колебалась. Он такой самоуверенный, нисколько не сомневается, что все выйдет так, как он захочет…
— И мне очень не хочется ехать туда одному.
Последнее предложение он произнес резче, чем предыдущие. Но, как ни странно, не так убежденно. И даже наоборот…
Поэтому, неожиданно для себя, она принялась собирать свой красный дорожный чемоданчик.
Через десять минут она сидела рядом с ним на заднем сиденье внедорожника. В аэропорт их привез Грейм. А впереди их ждала загадочная вечеринка.
Роскошная «сессна» менее чем за час преодолела расстояние в четыреста пятьдесят километров между аэропортом Люсивилля, где базировался местный аэроклуб, и частным аэродромом, примыкающим к Сиднейскому международному аэропорту.
Разумеется, по пути Руби засыпала Дева вопросами, на которые тот отвечал односложно.
— Как зовут знакомую, у которой день рождения?
— Роз.
— Кто она такая?
— Знакомая. — Последнее слово ему удалось произнести более уверенно — и все же Руби удивилась.
— Сколько там будет народу?
— Человек пятьдесят… — Он понятия не имел.
— Где будет прием?
— У нее дома.
— Почему ты не хочешь ехать туда один?
Он молча пожал плечами. А потом оказалось, что они уже садятся на узкую полоску асфальта между ангарами, и времени на вопросы уже не осталось.
Они взлетели после того, как стюардесса продемонстрировала им, как вести себя в случае аварии. Руби восхищалась роскошными кожаными креслами в салоне и полностью оборудованным кухонным отсеком за кабиной пилота.
Дев улыбнулся. Деньги очень облегчают жизнь, а иногда, как, например, сейчас, способны даже доставить удовольствие.
К счастью, вскоре Руби отвлеклась и перестала выяснять, куда именно они летят. После того как он объяснил, что на прием поедут сразу из аэропорта, она надолго заперлась в крошечном туалете, метнув на него гневный взгляд. Потом она вышла, наградив его таким же взглядом, только уже накрашенная. Она села рядом с ним перед самой посадкой.
— У меня нет ничего подходящего из одежды!
— Выглядишь замечательно, — заверил ее он совершенно искренне.
Ей очень шли коричневые кожаные сапожки, кремовая блузка и темно-синий бархатный блейзер.
