Фиц сам не раз спрашивал себя об этом, но у него на этот вопрос был только один ответ.
— Не видел другого выхода. После похорон я отправился за жеребцом, мой путь пролегал через Рединг, где жила Пенни, и я заехал в этот город, чтобы передать няньке причитающееся ей жалованье, а заодно посмотреть, все ли в порядке у моей дочери. И что же я увидел? Пенни была заперта в амбаре, откуда доносились ее отчаянные крики, а миссис Джонс в это время пьянствовала и развлекалась со своим дружком. Неудивительно, что я вышел из себя и наделал много глупостей. Едва не разнес дом…
— Гнев — плохой советчик, — изрек Квентин, — однако я понимаю мотивы вашего поведения. Но что же вы теперь намерены делать? Весь Лондон извещен о вашей смерти. А вдруг ваш кузен начнет оспаривать ваше воскрешение?
— Я не слишком-то дорожу титулом, хотя владею им по праву. У Джеффа не было никаких оснований надеяться на него, они возникли лишь неделю назад, когда появились слухи о моей кончине. Если бы у меня был выбор, я отдал бы ему титул, поместье и городской дом, кишащий крысами и тараканами.
— Владеть всем этим кузен может лишь в случае вашей смерти, — с сочувствием глядя на Фица, промолвил Квентин. — Я найму нянек и гувернанток для вашей дочери и буду присматривать за ней, если вы решите покинуть Англию и больше никогда не возвращаться сюда. Но я откажу вам в поддержке, если вы предъявите свои права на титул и поместье лишь после того, как Джефф расплатится со всеми долгами и уладит проблему.
Фиц пригладил ладонью непослушную шевелюру.
— Вы искушаете меня, мне надо подумать, — сказал он и взглянул на Пенелопу. — Нет, я не могу решиться на обман. У меня есть друзья, есть пожилые, не вполне здоровые родственницы. Не хочу причинить им боль. Я не собираюсь никому лгать — ни им, ни слугам, ни арендаторам. Понимаю, что мое исчезновение было бы выгодно кредиторам и арендаторам, но мне все же хочется попытаться самому уладить все проблемы.
Квентин кивнул и, подойдя к стене, снял, небольшую картину. За ней располагался стенной сейф.
— Я как-то сказал Изабелле, что мне следовало бы вкладывать деньги в своих друзей. Но она едва не рассмеялась мне в лицо. Давайте найдем вам в жены богатую наследницу и докажем всему миру, что мы, младшие сыновья в семье, при наличии средств тоже можем многого добиться в жизни. Нам нужен лишь стартовый капитал.
Фиц был удивлен тем, что Квентин водит дружбу со своевольной маркизой и даже считается с ее мнением, но не подал виду. Достав купчую на жеребца из кармана сюртука, он передал ее приятелю и взамен получил тяжелый кошелек, набитый монетами.
— Две мои младшие сестры и четыре племянницы — девицы на выданье, — небрежно заметил Хойт. — Вы могли бы выбрать среди них себе невесту. Правда, по сравнению с вашими долгами у них довольно скромное приданое. Тем не менее они могут быть полезны вам, поскольку знают всех состоятельных молодых особ в городе. Одним словом, вы должны с ними познакомиться.
— Признайтесь, вы поспорили с леди Изабеллой о том, как скоро вам удастся женить меня? — спросил Фиц, стараясь выглядеть беспечным.
Однако он нервничал, как лис, попавший в капкан. Квентин отмахнулся от его вопроса со смехом. Фиц глубоко задумался. Неужели его женят через пару недель? Он покосился на Пенелопу, слюнившую палец, чтобы перелистнуть страницу. Стоило ли ради ребенка ломать себе жизнь?
Фиц не знал ответа на этот вопрос, но чувствовал ответственность за судьбу дочери и хотел доказать всему миру, что хотя бы один из Уикерли способен исполнять свой долг.
Да, жизнь была сложнее, чем простые математические расчеты.
Абигайль очень скоро надоело притворяться милой и всем довольной девушкой, которую облагодетельствовала богатая аристократка. Ее терпение было на пределе. И через несколько дней ей пришлось надеть медальон с прядками волос близнецов как напоминание о том, зачем она находится здесь, в роскошном столичном доме маркизы. Иначе она давно бы уже сбежала назад в Оксфордшир.
— На подкладку для этой горжетки нужно выбрать шелк абрикосового цвета, — заявила маркиза, перебирая образцы тканей, которые разложила перед ней модистка. — Сюда также подойдут желтые ленты. И никаких кружев!
Абигайль прикинула в уме стоимость дорогого непрактичного наряда и натянуто улыбнулась. Она не привыкла тратить на одежду такие огромные деньги. Так как счета выписывались на ее имя, она начала сильно сомневаться в том, что у нее останется хоть какое-то приданое. Маркиза слишком азартно и безоглядно тратила ее деньги.
— Я считаю, что сначала надо выяснить, в какую сумму мне обойдутся услуги поверенного, — робко промолвила Абигайль. — Все эти наряды шьются на один сезон. Это пустая трата денег.
— Ерунда. Приобретение бесценного опыта стоит денег, это не бесполезные расходы. Вы должны увидеть жизнь, чтобы понять, чего именно хотите. Я позволю вам спрятаться от мира в сельской глуши, окружив себя четырьмя маленькими сорванцами, только после того как вы раздвинете горизонты своего кругозора.
Этот спор у них возобновлялся каждый день. Как только Абигайль смогла одеться по последней моде, маркиза разрешила ей наконец выйти в люди. Девушка надеялась, что ей позволят нанести визит адвокату, но вместо этого маркиза начала таскать ее по мастерским и дорогим магазинам.
Накручивая на пальчик изящно завитой локон, Абигайль грустно взглянула на свое новое платье. Высокие каблуки и удлиненные линии одежды делали ее фигуру более стройной. Она казалась выше ростом и уже не производила впечатления маленькой, безвкусно одетой провинциальной жительницы.
Маркиза заставила Абигайль преобразиться почти до неузнаваемости. Конечно, девушке были приятны такие изменения в ее внешности, но тратить деньги на дорогую одежду казалось ей неразумным.
— Я не мотовка по своей натуре, — твердила Абигайль хозяйке дома, настойчиво руководившей ею, — и привыкла довольствоваться малым.
Но больше всего ее огорчало то, что маркиза, похоже, во многом права. У Абигайль действительно не было никакого опыта. Она ходила по улицам Лондона разинув рот и никак не могла привыкнуть к газовым фонарям, освещавшим улицы, огромным магазинам, оживленному движению и экипажам с высоким верхом.
Абигайль чувствовала, что ей необходимо освоиться в этом огромном, сложном мире, иначе она не сможет иметь дело с адвокатами и приставами, не сможет найти мужчину, который мог бы отстаивать ее интересы в судах.
У нее не было никакого желания посещать ассамблею «Олмак», танцевать на балах, знакомиться с аристократами особенно если они все были столь же деспотичны, как маркиза, однако Абигайль с удовольствием привезла бы детей в Лондон, чтобы показать им знаменитые мосты, памятники и зверинец в Тауэре.
