— Я подвезу тебя домой.
— А как насчет Шантель? — спросила она.
— А что Шантель? Она пришла сама. В любой момент может уйти. Она не со мной. Она просто… играет.
— Знаю.
Они обернулись и увидели, как Шантель пытается очаровать Бенни. Все ее приемчики и флирт ни к чему не привели, Бенни стоял насмерть. Сирена и Джейк улыбнулись, и он взял ее за руку. Теперь ее судьба предопределена. Словно бы она уже сказала перед алтарем «да».
До самой машины они не отпускали рук. Поездка домой была затишьем перед бурей. И напомнила Сирене об их первой встрече.
Господи, да как же это хорошо — просто видеть его рядом с собой, за рулем, видеть его пальцы и сильные запястья. Это само по себе чудо.
К тому времени, как они добрались, Сирена сгорала от желания.
Перепрыгнув порог, Джейк подхватил ее на руки и понес. Да, это было больше, чем простое желание, гораздо глубже и богаче. Что-то, что со временем вырастет в великую любовь.
Их странствование по дому в объятиях друг друга никак нельзя описать. Они то опускались на диван, то на пол, то на кресло, обнимаясь и целуясь. Шли по ступенькам наверх, потом вниз, не зная точно, где же им остановиться. Такой нежности Сирена еще в жизни не получала. Как мог этот удивительный человек так хорошо понимать женщин? Наверное, страх остаться в одиночестве его научил. Он слишком долго был пленником страха.
И она тоже боялась.
Но теперь настала пора отбросить страхи и предрассудки и нырнуть в неизвестное. Каждый миг стал ценным, каждое прикосновение.
Его губы были такими мягкими, такими нежными, что слезы невольно выступили у нее на глазах. Нет, никогда она не пожалеет о своем выборе.
Самыми кончиками пальцев исследовал он ее тело. Вскоре бретельки, на которых держалось платье, опустились. Сирена едва справилась с его галстуком, дрожащими руками развязав узел. Он легкой змейкой упал на пол.
Затем платье заструилось по ее ногам, и Джейк опустился, чтобы погладить их. Это было неземное наслаждение.
Сирена выглядела и чувствовала себя соблазнительной и сексуальной. Она ощутила тепло его тела.
Да, этот мужчина был ее избранником. После него едва ли будет кто-то другой. И в сердце больше не осталось ни капельки сожаления.
— Я люблю тебя, Джейк, — прошептала она и заглянула ему в лицо.
Он притянул ее к себе и так сильно обнял, словно хотел слиться с ней воедино.
Сирена чувствовала, как он дрожит. Его дыхание прерывалось.
— Боже, Сирена, я…
Ну же, скажи, что ты тоже любишь меня!
— Я… не могу сделать это.
Внезапно словно бы воздух вокруг них заледенел. Джейк отошел на шаг назад. И тут Сирена поняла, что стоит перед ним раздетая. И это стало настоящим унижением. Она закрылась руками и съежилась.
— Прости, прости. Мне не следовало этого допускать, — повторял Джейк.
Ее язык словно бы прилип к гортани. Жалкие попытки извинения! Она закрыла глаза и отвернулась.
— Мне жаль.
А потом он ушел. Сирена только услышала топот ног по ступенькам и скрип закрывающейся за ним двери. Она села, а потом сползла с кровати и рухнула на пол.
Неожиданно ее нога коснулась чего-то холодного. Галстук. Сирена подняла вещицу и прижала к груди.
Значит, никаких сожалений? Какая же она дура!
Джейк умеет выполнять свои обязательства. Он способен на долгие отношения. Правда в том, что он хотел ее не на одну ночь, но решил, что Сирена предложила себя ему именно так. И он отказался.
Она поднесла галстук к лицу. Его запах. Шелковая ткань мягко скользнула по щеке, словно бы его рука погладила ее. Что сделать — разорвать ли его на части или затянуть на своей шее.
Сирена зарыдала.
Веки совсем распухли от слез, а ресницы слиплись. Сирена едва могла открыть глаза. Потом выскользнула из кровати. На полу валялись разбросанные вещи.
Накинув халат и надев тапочки, она наклонилась и убрала белье.
Эти вещи ей никогда не понадобятся. Лучше она их выбросит, чем наденет снова. Слишком о многом они напомнят.
Сирена отправилась на кухню за чашкой чая. Это точно должно помочь решить все проблемы. Или ей так казалось?
А ведь еще вчера вечером она была такой счастливой. Жизнь представлялась ей полной радужных красок и тонов. Что же случилось?
Девушка зашла на кухню и выглянула в окно. Небо чуть посветлело. Начинался рассвет. Он был таким мирным, таким неправдоподобно мирным! Как будто на свете не было никаких бурь.
Надо освежиться. И Сирена открыла дверь в сад. Вскоре был готов и чай. Хорошо бы как-нибудь забыться. В этот момент, как никогда больше в своей жизни, она поняла отца. Вот почему он пил и принимал наркотики. Чтобы боль не была такой сильной…
Она вспомнила виноватое лицо Джейка и его слова: «Мне жаль».
Ей пришло на память его виноватое лицо и эта фразочка «мне жаль».
Ему жаль!
Девушка присела на старую деревянную скамейку под дубом. Так она и сидела на ней, пока не вышел ее отец. К тому времени солнце уже окрасило небо в нежные абрикосовые тона.
— Иди в дом, — сказал Майкл Дав, беря ее за руку. — Ты же замерзнешь.
Она, как маленькая, позволила отцу отвести ее в дом.
— Все пошло не так, пап.
— Я уж догадался. Иначе бы ты тут не сидела. Идем, сделаю тебе сэндвич. Я знаю, как ты их любишь.
— Но, пап, ты же вегетарианец. Ты ненавидишь…
— Не имеет значения. Настало время мне за тобой поухаживать.
Он отвел ее на кухню и усадил на стул.
— Ты победишь. Переживешь это.
И он поцеловал дочь в макушку.
Сирена медленно наклонилась и прижала лоб к прохладной поверхности стола. Так она и сидела, тяжело дыша, а боль все не проходила.
Джейк взглянул на часы. Два пятнадцать. Из окошка самолета был виден серый океан. Наконец-то он смог немного расслабиться. Джейк закрыл глаза.
— Вам плохо, сэр?
Он взглянул на стюардессу.
— Нет, хорошо.
— Морская болезнь?
— Что-то вроде. Я справлюсь.
— Если понадобится помощь, нажмите на кнопку.
— Спасибо.
Он снова закрыл глаза. Никак не мог простить себя за ту обиду, которую нанес Сирене. Она теперь ненавидит его, без сомнения. Она наверняка не понимает, почему он так поступил, но и догадок у нее куча. Если бы она только знала, что он безумно ее любит, то стала бы ждать.
Ужасно. Джейк не плакал с тех пор, как ему исполнилось тринадцать.
Еще пара часов — и он в Нью-Йорке. Теперь-то их разделяет океан и он не сможет причинить ей боль.
Так. Надо избавиться от мыслей о Сирене.
Уйти от нее было самым трудным на свете. Но Джейк смог. Ведь никак нельзя допустить, чтобы ее мечты рухнули. Ведь она мечтала быть матерью. Этот образ еще больше растрогал его.
