«Наша история окончена…»
— В любом случае это происходило в Перте, и… — Он умолк, уставившись на огромные нарисованные следы, и откашлялся. — Это неправда. Мне нужно было приехать. Мне нужно было тебя увидеть.
— Меня? — У Бет хватило сил, чтобы произнести всего одно слово.
Он смерил ее взглядом:
— Ты хочешь, чтобы я ушел?
«Ради тебя он прыгнет в огонь».
— Нет. Но мне нужно перевести дух. — Она вздохнула, чтобы успокоиться, чувствуя на себе любопытные взгляды окружающих. Большинство из смотрящих на них были ее студентками. Сердце Бет колотилось. К счастью, поблизости не было ни одного кита, иначе она нарушила бы нормальную работоспособность его навигационной системы исходящими от ее тела волнами.
— Что случилось с косаткой? Она выжила?
Марк внимательно смотрел на Бет:
— Ее вернули в океан.
— Она там и осталась?
— Невозможно сказать. Хорошо, что ее удалось во второй раз спустить на воду.
Бет кивнула:
— Может, она поняла, что ей не для чего оставаться на берегу.
— Может. — Его голос ласкал ее, хотя его глаза были обращены на картину.
— Она начала жизнь заново. Я на это надеюсь. Она заслуживает второго шанса.
Бет не знала о том, что ее слова приобретут особенное значение. Но между ней и Марком произошло слишком много, чтобы ограничиться невинным замечанием. Марк мельком взглянул на толпящихся посетителей выставки, потом перевел взгляд на Бет:
— Мы можем где-нибудь поговорить?
Но не в здании склада. Казалось, каждый его дюйм был заполнен посетителями, выставочными экспонатами и их авторами. Единственная свободная комната — спальня Бет, но Марку вход туда категорически запрещен.
Бет кивнула и заставила себя передвигать ноги, когда отошла от него и направилась к двери, ведущей в сад. Название «сад» было преувеличением для крошечного заднего двора, в котором Бет разместила горшечные растения. Но там было уединенно и тихо, именно то, что нужно для их разговора. Она закрыла за Марком дверь, затем прислонилась к ней. Он ходил по небольшому пространству, продолжая держаться к ней спиной.
Бет охватили противоречивые чувства: восторг, страх, любопытство, беспокойство. К счастью, в ее мастерской имеется чистый холст. Всю гамму эмоций Бет воплотит в своей новой картине.
— Зачем ты приехал, Марк? — Она изображала уверенность, как тогда, когда жестокий бывший муж начал донимать одну из ее студенток во время урока. Тогда эта тактика помогла Бет, но нет уверенности, что она поможет сейчас.
— Я хотел поговорить с тобой.
— Начинай.
Марк посмотрел на Бет.
— Я… сожалею… о том, как расстался с тобой в заливе.
Бет внимательно на него смотрела.
— Несколько недель я обо всем размышлял. О том, как мы разговаривали и как я реагировал на твои слова. И я решил тебя найти.
— Ты пытался меня разыскать?
— Твои родители не дали бы мне твоего адреса.
— Они знали…
«Как я себя чувствовала после встречи с тобой». Она сглотнула и решила ответить иначе:
— Сейчас они очень меня оберегают.
Он наблюдал за бессознательным языком ее тела. Напряженные руки, сцепленные пальцы.
— Присядешь, Бет?
— Нет, спасибо.
«Ни за что в жизни!»
Он просто кивнул, затем серьезно посмотрел в ее глаза:
— Я хотел извиниться. Я не совладал с собой тем утром в заливе…
«Только утром?»
Если Бет продемонстрирует ему свои задетые чувства, ничего не выиграет. Она натянуто улыбнулась.
— Я подумал, что обязан лучше с тобой объясниться.
— Куда же лучше? Ты очень точно описал мне свои чувства.
Он опустил глаза:
— Дело не только в них… — Он со свистом выдохнул. — Пожалуйста, присядь.
Марку было нелегко. Бет захотелось протянуть к нему руки, утешить и защитить. Но сейчас она могла себе позволить только одно: защищать саму себя. Она кивнула и опустилась на один из садовых стульев. Марк присел напротив.
— Я стыжусь того, что позволил тебе уйти с пляжа и оставил терзаться сомнениями. Ты была смелой и честной со мной в тот день, а я повел себя ужасно. Ты была моим другом, Бет, и заслуживаешь лучшего к себе отношения с моей стороны.
«Была другом».
— Ты сказал, что не заинтересован в моей дружбе.
— Нет. Не заинтересован. — Бет глотнула воздуха, и Марк вздрогнул. — Но не по той причине, по какой ты думаешь. Я обязан объяснить. — Он взял ее за руки. — Я понимаю, что все эти годы тебе было тяжело, Бет. Мне было достаточно посмотреть на образы, запечатленные на твоих картинах, чтобы понять, насколько жуткой и несчастной оказалась твоя жизнь. Как тяжело тебе было справиться со всем одной.
В ответ она лишь кивнула. Месяцы, проведенные в общении со студентками, научили Бет соглашаться с сильными сторонами своего характера, а не бесконечно извиняться за свою слабость.
— Жалость мне не поможет.
Он сдвинул брови:
— Нет. Я это понимаю. Теперь понимаю даже лучше. Прошедшие несколько месяцев явно пошли тебе на пользу.
Бет печально улыбнулась:
— Кто-то однажды сказал мне, что мы несем ответственность за наше счастье. Я решила поискать свое.
Он многозначительно взглянул на нее:
— Ты кого-нибудь встретила?
«Что?»
Для того чтобы кого-то встретить и полюбить, Бет придется вырвать Марка из своего сердца. А это произойдет не сразу, учитывая то, как долго она помнила о нем во время своего отвратительного замужества.
— Я хотела сказать, что обрела счастье в душе. Я теперь спокойна.
Он нахмурился сильнее, выглядя нерешительным.
Неужели он начнет о чем-то сожалеть? Он передумал?
— Продолжай, Марк. Говори то, о чем собирался сказать.
— Я хотел… Когда я сказал, что твоя дружба меня не интересует, ты, вероятно, решила, будто я считаю тебя недостойной…
Она хмыкнула:
— В каком-то смысле.
Он на миг прикрыл глаза:
— Я сожалею о том, что неверно подобрал слова. Ты могла подумать, что я… Ты можешь взяться за старое.
Кровь застыла в жилах Бет. Неужели Марк до конца дней будет относиться к ней только как к алкоголичке?
— Ты беспокоился о том, что я снова возьмусь за бутылку? — Она увидела, как покраснела его шея, и продолжила: — Неужели ты думаешь, что имеешь надо мной такую власть?
Его взгляд был решительным.
— Ты сказала, что любишь меня.
У Бет внутри все оборвалось, она затаила дыхание. Но не успела она что-то сказать, как Марк продолжил:
— В школе я тебе нравился. Потом, когда ты вышла замуж, эти чувства… они усложняли твою жизнь. Это правда?
Бет замерла. Ей следовало ответить отрицательно, тогда разговор был бы окончен.
