— Могу я поговорить с мистером Элиотом?
— Он сейчас на переговорах. Не хотите оставить сообщение?
— Да. Пожалуйста, передайте, что звонила Рене Уильямс и…
— Подождите, мисс Уильямс. Мистер Элиот просил соединить его с вами, если вы позвоните. Подождите, пожалуйста.
Рене прислонилась к кухонной стойке и закрыла глаза. Через несколько секунд она услышала его голос:
— Рене?
Она с трудом перевела дух. Стоило ей услышать, как он произносит ее имя, и земля начинала уходить у нее из-под ног. Она вспомнила, как два дня назад он разбудил ее рано утром, заключив в свои жаркие объятия и пробуждая желание одним лишь взглядом.
Неужели Диана права? Неужели она всего лишь простое увлечение, манящее его прелестью новизны? И когда этот ореол рассеется, он потеряет к ней всякий интерес? Ну а что, если она все-таки что-то значит для него? Пойдет ли он против своей семьи, если родственники решат, что Рене ему не пара? Может ли быть у этой истории счастливый конец?
— Рене?
Она глубоко вздохнула:
— Да, это я. Я звоню сказать, что лучше нам не встречаться сегодня вечером. И, возможно, будет лучше для нас обоих, если мы вообще не будем больше видеться.
— О чем ты говоришь, Рене? Что случилось?
— Ничего не случилось, Тэг. Я… я просто не могу больше выносить все эти разговоры, интриги, сплетни. Послушай, я знаю, у тебя дела, так что прощай.
Она повесила трубку и, обхватив себя руками, глотала слезы разочарования, Она мысленно уверяла себя, что поступила правильно. Но когда слезы полились градом, несмотря на все усилия, Рене поняла, что решение расстаться не принесло желанного облегчения. Ее сердце снова разбито.
Нахмурившись, Тэг слушал короткие гудки в трубке. Что, черт возьми, случилось? Он глубоко вздохнул, догадываясь, что решение Рене скорее всего связано с фотографиями, появившимися несколько дней назад в газете.
— Все в порядке, Тэг?
Он поднял взгляд и встретил озадаченный взгляд Кеннона. Только тогда Тэг повесил трубку.
— Нет, все не в порядке. Это была Рене. Похоже, у нее снова появились сомнения по поводу нас.
Прошлой ночью они с Кенноном застряли в офисе допоздна, и у Тэга состоялся разговор по душам со старшим братом насчет Рене. Он даже признался Кеннону, что любит ее.
— Может, пришло время стереть эти мысли из ее памяти навсегда, иначе они будут появляться вновь и вновь.
Тэг тяжело вздохнул:
— И как мне себя вести, если она позволяет людской молве вставать между нами?
— Самое важное сейчас — убедить Рене в том, что досужие разговоры никак не должны влиять на ваши отношения. Если ты любишь ее настолько сильно, как говоришь, тогда ты найдешь способ, как ее убедить.
Тэг кивнул:
— Не хочу бросать тебя одного в офисе, но мне нужно увидеться с Рене.
— Конечно, иди и сделай все возможное, чтобы навсегда завоевать сердце любимой. Тэг был благодарен брату за поддержку.
— Если появится новый материал о сенаторе Дентоне, звони мне на мобильник, — сказал он, спеша к двери и накидывая на себя куртку. — Поговорим позже.
Рене должна была догадаться, что после состоявшегося разговора Тэг приедет, как только сможет. Но она потеряла счет времени, поэтому, когда прозвенел дверной звонок, успела лишь стереть слезы со щек. Глубоко вздохнув, она пошла открывать дверь.
Тэг сверлил ее взглядом, полным злости и непонимания. Рене собрала остатки самообладания в кулак и подняла подбородок. Без сомнения, Тэг понял, что она плакала.
— Можно войти?
Вместо ответа она сделала шаг назад. Он переступил порог, и Рене закрыла за ним дверь.
— Нам нужно поговорить, Рене, — сказал он мягко, стараясь заглянуть в ее опухшие от слез глаза.
Рене больно закусила губу, чтобы не разрыдаться. Слезы, которые она держала в себе, угрожали снова вырваться наружу. Она не была готова к неожиданному переходу от злости к нежности.
— Не о чем говорить, Тэг, — сказала она просто. — Мы дали себе еще одну попытку, и у нас ничего не вышло.
— Ты слишком рано сдалась.
Рене вспыхнула.
— Извини, но я не хочу быть темой для сплетен на работе. Возможно, они уже делают ставки, как в прошлый раз.
— Мне наплевать на то, что люди… — Он внезапно замолчал и поднял бровь. — Что ты имеешь в виду? Какой еще прошлый раз?
Рене вздохнула. Все-таки она проговорилась. Теперь Тэг наверняка не успокоится, пока все не узнает.
— Ничего.
Он напряженно смотрел на нее:
— Нет, я думаю, тебе есть что мне сказать.
Рене отвернулась. Может, ей действительно стоит рассказать про Дайона и почему она переехала из Атланты? Возможно, узнав, через какое унижение ей пришлось пройти, Тэг наконец поймет, почему она не хочет, чтобы ее имя было у всех на устах.
— Давай присядем. Ты прав. Пришло время все рассказать.
Когда он сел рядом с ней на диван, она быстро проговорила:
— Нет. Сядь, пожалуйста, вон туда. — И указала на кресло напротив дивана.
Она была на грани, и ей нужно было держаться на каком-то расстоянии от Тэга. Она бы не справилась с эмоциями, если бы он сидел рядом с ней.
Тэг пристально смотрел на нее в течение нескольких секунд, прежде чем сделать то, что она просила. Перебравшись в кресло, он молча ждал, когда она заговорит.
Не глядя на него, Рене заговорила:
— Прежде чем я приехала в Нью-Йорк, я работала в больнице в Атланте и встречалась с доктором в течение года, пока не узнала, что он также встречается с медсестрой, работавшей в ночную смену. Она не знала обо мне, как и я не знала о ней, но некоторые сотрудники больницы знали и делали ставки на то, узнаю ли я правду. В конце концов, все выяснилось, и это была главная тема разговоров. Казалось, где бы я ни появлялась, меня окружали шепот, жалостные взгляды, даже смех. Эта ситуация была унизительна. Когда я приехала сюда, я пообещала себе, что больше никогда не попаду в подобную ситуацию. Но, похоже, я снова в нее попала.
Тэг не сказал ни слова, а просто пристально на нее смотрел. Рене понимала, что он собирается высказать свои соображения на этот счет.
— Я сожалею, что твой бывший парень так плохо обошелся с тобой, Рене, но я не он, — наконец сказал он тихим голосом. — Я не встречаюсь ни с кем, кроме тебя. Сама мысль об этом кажется мне абсурдной.
Она медленно вздохнула:
— Люди не об этом говорят, ты знаешь сам.
— Хорошо, давай тогда обсудим, о чем они говорят.
— Нет, — мягко сказала она, сомкнув руки. — Мы уже пытались много раз, и ты не поймешь меня, так же как я не пойму тебя.
Он наклонился и поймал ее взгляд:
