Джейн открыла рот от изумления — до такого простого объяснения она не додумалась.
— Это было давно. Пейдж погибла в автокатастрофе девять лет назад. Мы все стараемся пореже об этом вспоминать.
Какое-то время они молчали. Джейн осмысливала услышанное. Теперь все стало на свои места: и близкие отношения Роберта и Оливии, и его частые визиты в дом Барроу, и привязанность к нему маленькой Бесс. В этом доме для него воплотилось безвозвратно ушедшее прошлое. Она по-другому взглянула на его нежелание осесть в каком-то одном доме и стремление к постоянным разъездам. Должно быть, он очень любил эту неизвестную сестру Оливии, если за прошедшие годы не решился жениться еще раз.
Пытаясь отвлечь Джейн от размышлений, которые, как он опасался, при богатом воображении могли привести ее к совершенно неверным выводам, Роберт снова вернулся к тому, с чего начал их разговор, — просьбе скрывать от Оливии неверность мужа.
— Нет, что ни говорите, а я не могу понять, почему вы так тщательно скрываете от миссис Барроу похождения ее мужа. Что такого страшного в том, что она узнает правду? Может, им обоим будет только лучше, если правда выплывет наружу: он сможет вздохнуть свободно и не скрываясь встречаться с теми, с кем захочет, а Оливия получит шанс построить жизнь с тем человеком, который сможет по достоинству оценить ее, — недоумевала Джейн.
Роберт покачал головой.
— Мисс Пирс, не нам вмешиваться в их отношения. Она любит его, он любит ее. Не смотрите так изумленно, я уверен, что Ирвин по-своему любит жену.
— Как можно?! — возмущенно воскликнула она. — Любит и изменяет? Разве такое бывает? Никогда не поверю!
Роберт улыбнулся такой наивности. В юности он тоже был идеалистом. Но жизнь меняет людей. Он многое повидал и уже не спешил слишком поспешно судить о людях, даже если их поступки вызывали у него не только недоумение, но и возмущение.
— Поверьте, мисс Пирс, бывает. И довольно часто, — так же спокойно продолжил он.
— Не могу! Это подло, возмутительно, мерзко, низко! — Она пыталась подыскать слово, которое бы в полной мере отражало глубину ее возмущения. — Это обман!
— Не всегда нужна правда. Иногда лучше солгать или поверить лжи.
Джейн нахмурилась, глядя ему в глаза. Он в притворном испуге сделал вид, что пытается закрыться от нее руками.
— Не смотрите так грозно, мисс Пирс! Я теряюсь от вашего осуждающего взгляда. Я не оправдываю его, а всего лишь пытаюсь понять. Иногда излишняя категоричность суждений губительна для взаимопонимания.
— Значит, вы думаете, мы должны скрывать от нее измены мужа? Даже если они очевидны всем, кроме нее самой?
— Я уверен, это наилучший выход. Если Ирвин так глуп, что не может встречаться с другими женщинами тайно, зачем нам становиться такими же и на каждом перекрестке трубить о его похождениях.
Джейн кивнула, соглашаясь. Она слишком увлеклась разговором и не заметила, что они уже давно стоят слишком близко для обычной дружеской беседы. Она упустила тот момент, когда их личные пространства пересеклись и стали единым целым. Незначительное расстояние, разделявшее их теперь, не вызвало у нее ни беспокойства, ни дискомфорта.
Роберт вдруг слегка подался вперед и завладел ее губами. Джейн изумленно распахнула глаза и наткнулась на его затуманенный взгляд из-под полуприкрытых век. Она уже готова была отшатнуться, но тут одна его рука нежно легла на талию, а другая крепко, но ласково удержала ее подбородок, не позволив откинуть голову назад и прервать этот поцелуй. От этого властного прикосновения дрожь пробежала по ее телу. Джейн моментально забыла о своем удивлении и смущении и отдалась чувствам, рождавшимся в груди и постепенно овладевавшим всем ее телом, делая его одной податливой массой. Рука, державшая подбородок, постепенно ослабила хватку, потом скользнула по ее щеке, оставив там пылающий след, и перебралась на затылок. Длинные чуткие пальцы зарылись в упругие кудряшки и начали осторожно поглаживать основание шеи, заставив Джейн почти мурлыкать от удовольствия.
Роберт осторожно касался губами ее губ, изучая неизвестную территорию, которая с трепетом ждала, чтобы ее покорили. Он почувствовал, что им овладевает страстное желание, бороться с которым с каждой секундой было все труднее. В висках гулкими ударами отдавалось каждое сокращение сердца.
Постепенно его поцелуи стали более глубокими, вынуждая Джейн разомкнуть уста и полностью отдаться на волю завоевателя. Без малейшего протеста она подчинилась, ощущая, что, если сейчас он прервется, она умрет от неутоленного желания. Сердце ее бешено колотилось от восторга и глубины собственных ощущений. Ни один мужчина до сих пор не вызывал в ней такую бурю чувств, которую она ощущала в его присутствии и которая при более близком контакте грозила выплеснуться в шквал неконтролируемых эмоций. От этой всепоглощающей страсти, рожденной всего лишь от простого соприкосновения губ, ей хотелось плакать и смеяться одновременно. Вовсе не случайно он запомнился ей с их первой встречи. Еще тогда он произвел на нее ошеломляющее впечатление, которое она полностью осознала лишь сейчас, познав сладость его поцелуев.
Дыхание их сбилось, нежные объятия стали крепче, дрожь то и дело охватывала их тела, огонь страсти обострил чувственность до предела. Джейн поймала себя на том, что ее руки хаотично блуждают по его одежде в поисках хотя бы небольшой лазейки. Руки Роберта тоже не бездействовали и проявляли завидную самостоятельность. Одной рукой он все крепче прижимал Джейн к себе, позволив ей почувствовать всю глубину его страсти. А вторая, не встретив на своем пути ни малейшего сопротивления, уже умело ласкала упругую девичью грудь.
Когда Джейн осознала, что ей хочется намного большего, чем просто поцелуй, и сил терпеть уже почти не осталось, Роберт внезапно сделал над собой усилие и оторвался от ее губ. Она поспешно перевела дыхание и почти протестующе вздохнула.
Он слегка прищурился и внимательно посмотрел ей в глаза. Неконтролируемая страсть в его взгляде постепенно угасла и уступила место самообладанию. Джейн, которая секунду назад была готова просить о продолжении, почувствовала, как под его пристальным взглядом щеки ее заливает предательская краска смущения. Слова, которые Роберт произнес сухим официальным тоном, но еще хриплым от страсти голосом, окончательно привели ее в чувство.
— Простите. Я не смог удержаться от искушения и отказать себе в этом удовольствии.
От этого признания ей вдруг стало легко, и смущение от неожиданного поцелуя и собственного возбуждения испарилось. Она снова стала дерзкой, свободной и беззаботной, задорно улыбнулась и в тон ему ответила:
