было, Рита.
Но Макар оборвал:
— Перестань! Скажи правду! Я просто не нужен тебе?
«Ты нужен! Ты так сильно нужен!», — в отчаянии думала Рита. Возражая ему всеми фибрами своей души. В груди сжимаясь, пульсируя, билось влюбленное сердце. Часть которого уже принадлежала ему.
— Я уйду, если так! Но мне важно знать, почему.
Макар отвел взгляд. Клубочки мутного пара вырывались у него изо рта. Из кармана торчала шапка, а мочки больших ушей покраснели от холода. Ей захотелось забыть обо всем! Подойти и уткнуться лбом в его теплую грудь. Сделать вид, что ничего не случилось. И жить дальше! До тех пор, пока однажды он не захочет познакомить её с отцом.
— Ты хочешь правду? — тихо сказала она.
Он кивнул.
— Я могу рассказать, — вздохнула Рита, — Только после ты видеть меня не захочешь.
Макар подбодрил:
— Звучит интригующе!
Снежинка упала ему на рукав. И долго не таяла.
Рита представила, как, услышав правду, Макар бежит к отцу. Разъяренный, одурманенный злостью! Они только что помирились. А эта новость разрушит их отношения. Скорее всего, навсегда.
— Я полюбила другого, — сказала она. И сердце скрутило болезненным спазмом.
Он усмехнулся. Словно эти слова подтверждали его правоту.
— Прости, — произнесла Маргарита.
Макар стиснул зубы. По лицу пробежала заметная дрожь. Уголки его глаз дрогнули:
— Значит, это конец?
«Расскажи ему!», — уговаривал внутренний голос. Но разум взял верх. Не в силах сказать, она только кивнула.
Макар ушел, а Рита осталась стоять, глядя перед собой. Размышляя о том, как же больно, смотреть в спину человеку. Зная, что больше его не увидишь! Особенно, если эта спина тебе далеко не чужая…
Сын ждал, как некормленый воробей. Рассерженно дергая ножкой. Взгляд его, устремленный в смартфон, выражал недовольство.
Рита выгрузила покупки.
— Яичницу, или кашу? — предложила она.
Вместо ответа сынуля спросил:
— А где Макар?
Маргарита застыла. Но, увидев мутный след на окне, поняла:
— А подсматривать некрасиво! — упрекнула она.
— Вы че, поругались? — продолжил Илья.
— Мы расстались, — поправила Рита.
Она хотела, как лучше. Хотела не врать. Хотя бы об этом! Ведь все очевидно. Он уже не вернется.
Однако Илья предпочел бы щадящую ложь. Он вскочил, изменился в лице. И пыхтя, словно маленький бык, ушел в коридор. Но через минуту вернулся! Когда Рита, так и не выяснив, что он будет на завтрак, решила сделать яичницу.
— Вот, ты всегда так! — выкрикнул сын обвиняющим тоном. — Если кто-то нормальный, то ты его отшиваешь!
Рита опешила. Она оставила яйца и обернулась.
— Это тебя не касается! — произнесла грозным тоном.
Но осеклась… Увидев его лицо. И взгляд, переполненный болью.
— Касается! Я тоже живой человек! — прокричал он сквозь слезы. И убежал в свою комнату. Из детской послышалась музыка. Это значило, что разговоров сегодня не будет.
Она сдернула фартук, зажимая ладонью рвущийся плач. Она просто хотела его уберечь! От чужой нелюбви и ненужности.
Рита закрыла дверь своей маленькой спальни и прислонилась спиной. Она стояла так целую вечность. Глядя вниз, на ершистую половину ковра. Вторая его половина была прижата кроватью. Той самой, где Макар засыпал. Всего лишь несколько раз! Им вдвоем было тесно на узкой полуторке. И ночь превращалась в борьбу. Макар побеждал! Он разбрасывал ноги, занимая собой весь матрас. Отбирал одеяло. А еще домогался! Так забавно, во сне, теребя её сквозь одежду.
За долгие годы она убедила себя в том, что любви не бывает. По крайней мере, взаимной любви! Такой, где не нужно искать отговорки. Довольствуясь малым, и надеясь, что все разрешится само. Где можно мечтать и строить совместные планы. Обниматься у всех на виду! И звонить, просто так, чтобы лишний раз услышать «целую».
А еще любоваться им спящим. Обмирать, перед тем, как назвать его имя. Не говорить о любви, но ощущать ее в каждом взгляде! И гулять, взявшись за руки. Не потому, что так принято. А потому, что иначе нельзя.
Как же вышло, что в целом мире, из тысяч разных мужчин, ей достался Макар? Как будто судьба издевалась! Мол, с отцом не срослось, почему не попробовать с сыном? Во всем виновато ее легкомыслие! Встречаться с мужчиной, даже не зная фамилию. Вот спроси она сразу, и тогда… И тогда два с лишним месяца счастья пролетели бы мимо.
Рита медленно опустилась на край. На его половине кровати. Обхватила себя за плечи, подтянула колени к груди. Она сидела, не чувствуя холода. Навязчивый ветер трепал занавеску. И казалось, зима беспрепятственно проникает через форточку внутрь её спальни.
Она выживет! И станет сильнее. Её невозможно убить, у неё девять жизней.
«Правда, теперь только семь», — подумала Рита. Ведь, если расставание — это маленькая смерть. То она умирала дважды.
Дни тянулись, как безвкусная жвачка. Превращаясь в недели и месяца. Так прошел Новый год. Очередной календарный праздник, в компании друзей. Где в основном все были парами. Рита в этот раз особенно остро ощутила себя одинокой. Теперь единственным желанием было его разлюбить. Освободиться, чтобы жить дальше! Но под бой новогодних курантов она не решились его загадать. Любовь к нему мучила, не давала покоя! Но она же служила единственным поводом для улыбки.
Илья отдалился. После ухода Макара их совместная жизнь тяготила обоих. Сын перестал с ней делиться, коротал вечера в виртуальном пространстве. Рита ждала, понимая, что в этот раз её личная драма задела его за живое. Пубертатный период был в самом разгаре! И сынуле был нужен пример. Макар появился, заполнив собой пустоту. Он называл Илью младшим братом. Помня, что именно так началось их знакомство. Иногда Рита думала, что если правда всплывет, то сын её не простит. А еще ей хотелось, чтобы он поскорее вырос и покинул их дом. Ставший вдруг таким неуютным.
Теперь её тесная спальня казалась просторной и очень пустой. Как пожизненный склеп, где каждая мелочь напоминала о нем. И даже убрав с глаз долой всё, вплоть до подушки, на которой Макар засыпал, она не смогла ускорить выздоровление. Слишком медленно двигались стрелки настенных часов. Время ползло, как в замедленной съемке. Без него! А когда они были вместе, оно пролетало со скоростью света. Разве это возможно?
Она уже не ходила в бассейн. Она вообще перестала куда-то ходить. Возвращалась с работы домой. И закрывалась в своей опостылевшей спальне. Все казалось унылым! И пейзаж за окном, и завтрашний день, повторяющий день вчерашний.
Она почти не смотрела в зеркало. И весь арсенал косметических средств был ликвидирован. Отсутствие личной жизни имело и хорошие
