Меня охватывает теплое чувство, от которого немного щемит в груди.
— Спасибо тебе… за все, за все! У меня был очень тяжелый период, и выстоять, не утонуть в горе мне помог ты. Потому что всегда был рядом.
Джимми хитро улыбается.
— Сейчас опять назовешь меня другом?
— Гм… — Я не знаю что сказать.
Он вновь негромко и печально смеется.
— Ладно, не бери в голову. Я ведь с самого начала знал, что никогда не смогу занять место Терри.
— Правда? — удивляюсь я. — А мне казалось… были времена, когда ты надеялся… Я и сама порой задумывалась: может, чуть погодя, как только я немного приду в себя…
Джимми смотрит на меня с улыбкой.
— Надеяться не грех, даже когда это бессмысленно. Иной раз даже самая глупая мечта помогает выжить, дотянуть до лучших времен. А что касается тебя… — его глаза немного сужаются, — признайся честно, ты ведь никогда — ни до развода, ни после — ни на минуту не переставала любить Терри?
Краснею, опускаю глаза и долго молчу. Да, он прав. Даже скандалы я устраивала мужу из любви, как ни жутко это звучит. Если бы чувства остыли, я ушла бы от него давным-давно и гораздо спокойнее.
— Ну, что ты притихла? — добродушно спрашивает Джимми.
Пожимаю плечами.
— Не знаю, что говорить.
— Правду, — подсказывает Джимми.
Медленно киваю.
— Да, ближе Терри… роднее его…
— Желаннее, — тихо добавляет Джимми, и я отчетливо слышу в его голосе боль, но смягчить ее не в силах.
Опять киваю.
— И желаннее тоже. Такого человека на свете нет и не будет. Теперь я это точно знаю. — Поднимаю голову и открыто смотрю в задумчивые глаза Джимми. — Но если бы его не было, я знаю, что из всех мужчин выбрала бы тебя! — выпаливаю я в приступе товарищеской любви. — Пообещай, что мы всегда будем друзьями! — Крепко сжимаю его руку.
— Обещаю, — говорит Джимми. — Если, конечно, Терри не убьет меня. — Смеется.
— За что это? — изумленно спрашиваю я.
— За то, что я пытался ухаживать за тобой, — просто объясняет Джимми. — И за то, что сейчас ты не с ним, а опять со мной.
Вспоминаю, что, дабы пощекотать нервы Терри, называла Джимми своей новой половиной, и усмехаюсь. Надо бы поскорее рассеять туман, чтобы между ними и правда не вспыхнуло драки.
— Не беспокойся, — уверяю я его. — Терри тебя не тронет, уж об этом я позабочусь.
Он поднимает бокал.
— Тогда за вечную не испорченную любовными драмами дружбу!
Смеюсь. Он в самом деле бесконечно мил и в самом деле мог бы завоевать мое сердце. Если бы оно не принадлежало Терри.
— За дружбу!
— Не забудь привезти мне флоридского вареного арахиса, — говорит Джимми почти веселым голосом, каким-то образом ухитрившись прогнать тоску.
С широкой улыбкой киваю.
— Привезу целых два фунта.
Мы чокаемся, скрепляя договоренность о бесконечной дружбе, и выпиваем до дна.
В понедельник я, окрыленная мыслями о предстоящем ужине с Терри, собираюсь на работу раньше времени и остающиеся до выхода десять минут решаю провести в обществе отца. Он сидит в очках, листая «Нью-Йорк пост» и потягивая кофе. Ему доставляет удовольствие никуда не спешить по утрам и спокойно знакомиться с последними новостями, поэтому он встает пораньше и доставляет себе такую радость.
Я тихонько сажусь напротив и заглядываю в газету, раскрытую на страницах, посвященных бизнес-новостям. Думаете, меня интересуют финансовые анализы? Ничуточки. Просто надо переключить на себя папино внимание и сделать это так, чтобы он подумал, будто сам отвлекся от обожаемых нудных статей.
— Чего это ты сегодня такая счастливая? — спрашивает он, не поднимая на меня глаз.
— Счастливая? — Я, стыдливо краснея, хихикаю. — Почему ты так решил?
— Сдается мне, виной тому отнюдь не Джимми, — произносит отец, пропуская мои слова мимо ушей и переводя на меня взгляд. — И даже не новая работа. А что, если не секрет? Или кто? — многозначительно добавляет он. — Неужели Каролина?
Гуще краснею и пытаюсь сдержать улыбку, но губы меня не слушаются и растягиваются сами собой. Признаться, я хотела повременить, рассказать отцу про Терри после, когда можно будет ни в чем не сомневаться, но молчать почти нет сил.
— Позавчера я… — Резко умолкаю — в прихожей в моей сумке звонит сотовый. — Прости! — Вскакиваю, объятая радостным предчувствием, и несусь прочь из кухни.
Когда мой взгляд падает на экранчик, телефон чуть не выскальзывает из руки. Кому скажи: чуть не прыгает от счастья, потому что звонит муж, с которым она развелась, ведь не поверят!
— Алло?
— Привет, — звучит из трубки бодрый голос Терри. — Я тебя не разбудил?
Усмехаюсь. Теперь я, если работаю в первую смену, встаю куда раньше, чем прежде.
— Ты что?! Я давным-давно не сплю.
— Звоню просто так, без причины, — сразу объясняет Терри. — Точнее, нет, причина есть, и немаловажная. По-моему, я успел соскучиться, — говорит он бесконечно знакомым мне и любимым дурашливо-нежным голосом.
У меня в душе распускаются цветы и заливаются трелями птицы. Наверное, я лишь в эту минуту до конца осознаю, что отец был прав. Что, дабы сохранить такую ценность — отношения с самым дорогим человеком, — стоило испробовать все возможные средства. Ничего, мысленно говорю себе. Судьба дает мне второй шанс. Уж им-то я непременно воспользуюсь!
— Такое чувство, что до вечера остается не несколько часов, а целых три жизни, — произносит Терри серьезным тоном.
— Мне тоже так кажется, — негромко, но с чувством отвечаю я.
— Правда?
— Да.
— Радость ты моя, ребенок.
Боже! Никто никогда в жизни не сумел бы назвать меня так просто и так ласково. Я тоже скучала! — рвется из сердца. По этому голосу, по «ребенку», по нас двоих. Но в горле стоит ком и говорить нельзя, а то я заплачу.
— Постарайся не опаздывать, — просит Терри.
— Постараюсь, — шепчу я.
В кухню я возвращаюсь бегом, вся сияя и не пытаясь это скрыть. Смотрю на часы.
— Ой, мне пора! Удачного тебе дня!
Целую изумленного отца, не заботясь о том, что, когда наклоняюсь к нему, жестоко мну его драгоценную газету, выпрямляюсь, в приступе беспредельного счастья секунду-другую кружу на месте, заливаюсь легким звонким смехом и бегу прочь.
До меня только на работе доходит, что я все перепутала и, когда договаривалась с Терри о встрече, подумала, что в понедельник у меня вторая смена. Получается, если бы не моя несобранность, мы могли бы встретиться хоть в три дня! И не пришлось бы так долго мучиться в разлуке.
Салон еще закрыт, и посетителей нет. Достаю телефон, собравшись позвонить Терри, но задумываюсь о том, что он наверняка уже наметил план на день, и о том, что быть навязчивой тоже не стоит. Вздыхаю и убираю трубку.
