7
Неожиданно дверца открылась, и в машину села Миллисент. На девушке были темно-синие джинсы, клетчатая голубая хлопчатобумажная рубашка, в руках она держала небольшую дорожную сумку, а на плече висел фотоаппарат. Бенджамин с недоумением посмотрел на мисс Копперфилд. Неужели она попросит подкинуть ее до супермаркета? Только на край света, никуда ближе он ее не повезет. Вон как обрадовалась Аннабель, увидев девушку в машине.
– Решила ехать с вами до дома родителей мужа Флоренс. Путь неблизкий, малышке потребуется моя помощь! – Миллисент помахала рукой растерянно выглядевшим соседям и совершенно оторопевшей от ее поступка сестре Маргарет. – Счастливо оставаться!
С довольным видом Бенджамин включил зажигание, и автомобиль торжественно тронулся с места. Все-таки на этом свете случаются чудеса, а глупые проблемы исчезают сами собой.
Миллисент старалась не смотреть в сторону Бенджамина и молчала.
Мужчина первым нарушил тишину.
– На секунду заедем ко мне домой, я быстро переоденусь, хорошо?
– Хорошо. А это далеко?
– Пять минут на хорошей скорости. Посмотришь, как я живу. Кстати, у тебя замечательная квартирка, мне очень понравилась. И студия для работы в полном порядке. Почему Маргарет не живет вместе с тобой? Не сошлись характерами?
– Сестрице нравится жить в центре, потом все-таки, ты наблюдательный человек, у нас очень разные характеры.
– Это я успел заметить, я действительно наблюдательный человек и великолепно разбираюсь в людях, – хмыкнул Бенджамин. – Еще десять лет тому назад заметил. Что это за памятная дата у тебя сегодня, расскажи еще раз, из слов Маргарет я ничего не понял.
Наблюдательный ты, как же! – подумала Миллисент, а вслух задала вопрос:
– И что же она тебе успела рассказать?
– Только то, что сегодня тяжелый день, печальная дата. Расскажи, что у тебя стряслось.
– Прошло ровно два года, как от меня убежал жених, – сухо проговорила Миллисент.
Бенджамин повернулся к своей спутнице, он широко улыбался.
– Потрясающая история! А какой вывод сделали присяжные заседатели?
– Какие такие заседатели? – поджав губы, переспросила девушка.
– Обыкновенные, в суде! Я полагаю, был грандиозный суд, и присяжные постановили: обиженной невесте выплатить миллиард долларов компенсации за моральный ущерб. А несчастного жениха посадить на электрический стул. И пусть вся страна смотрит на его мучения по всем телевизионным каналам. Конечно, я против смертной казни, но этот милый тип подобную кару заслужил сполна.
Неохотно, но все же улыбаясь, Миллисент отрицательно покачала головой.
– Разумеется, не было никакого суда. Этот тип мне никто, его больше не существует.
– Ты сама или твой отец, или братья убили прекрасного человека, хоть и легкомысленного жениха? – поинтересовался Бенджамин.
– Что ты говоришь! Какие братья? Какой отец? Просто я плюнула и думать о нем забыла, – отрезала Миллисент. – И с чего это ты называешь моего бывшего жениха милым и прекрасным человеком? Он – мерзавец!
– То есть, получается, ты его не любила?
Первый раз в жизни Миллисент, не задумываясь, сразу же ответила на каверзный вопрос, словно выпалила:
– Конечно, не любила!
Бенджамин расхохотался и прибавил скорости, обгоняя колонну грузовиков.
– Конечно, он славный, твой бывший жених. Иначе была бы сейчас женой мерзавца, лишившего меня удовольствия быть в твоей компании. У тебя и у меня, кстати, сегодня праздник, а вовсе не день траура! Это надо отметить! Слушай, как насчет свежих омаров? С меня обед в лучшем ресторане Филадельфии или Плимута, или другого какого-нибудь приличного города, идет?
– Не надо никаких обедов, – сухо проговорила Миллисент, разглядывая дорогу. – А что, мы будем проезжать Плимут?
– Обязательно! Заодно подышим свежим морским воздухом, разве плохо?
– Тогда у меня единственная просьба – хочу сделать снимки у плимутского камня.
– Ты взяла с собой фотоаппарат именно для этого?
– Естественно! У меня нет никакого желания тратить пленку на твое самодовольное лицо.
Бенджамин расхохотался.
– Миллисент, могу точно сказать, что я тебе жутко не нравлюсь, а в настоящий момент ты меня просто ненавидишь. Так?
– Я тебя ненавижу все десять лет, как познакомилась с тобой на том проклятом вечере!
– А Маргарет, между прочим, разглядела во мне симпатичного мужчину. Я же в ней – симпатичную женщину. А вообще она похожа на стерву.
– Может быть, но скорее только похожа. Ты и впрямь разбираешься в людях, – ответила Миллисент и демонстративно засунула в рот две пластинки жвачки. – Бу-бу помочать, угу? Отри на оогу!
– У-гугу! – согласился улыбающийся Бенджамин. – Ты меня не просто ненавидишь, я тебе даже немножко нравлюсь.
Миллисент от неожиданности чуть было не подавилась жвачкой. Выплюнув ее в окошко, она с гневом выпалила:
– Нет, нет и нет! Я даже готова однажды была тебя убить!
– Как это приятно слышать, дорогая Милли, от старой знакомой. Но за что? Разве я убегал с нашей свадьбы, как твой славный приятель?
– Я никогда не стала бы твоей женой! Посмотри на себя, на кого ты похож, знаешь?
Бенджамин кинул взгляд в зеркало, спросил с удивлением:
– А на кого я похож? Вполне нормально выгляжу!
– У тебя вид серийного убийцы, и глаза совершенно тупые. Реджинальд даже принял тебя за маньяка, получай!
Бенджамин с удрученным видом согласился, сказал с печалью в голосе:
– Очень может быть, сестра мне говорит нечто похожее. Милли, вон стоит полицейский, заяви на меня, а? В тюрьме меня будут охранять от влюбленных женщин, от стариков-фантазеров и от девиц, похожих на стерв. Будут кормить высококалорийной пищей, я поправлюсь и прибавлю в весе и росте? Заявишь? Я не буду сопротивляться.
Бенджамин направил автомобиль в сторону полицейского патруля и сбавил скорость. Пришла очередь рассмеяться девушке.
– Ты невозможен, Бенджамин! И, как всегда, прав. Когда-то я была в тебя влюблена, но это было давно. Мы теперь другие, чужие друг другу люди.
– Жаль, – пробормотал он. – Я не отказался бы называться твоим родным дедушкой. Или бабушкой? Что тебе больше нравится?
– Мне нравится, когда ты серьезен. И тебе не мешает вспомнить о своем возрасте!
– Помню, – вздохнул мужчина. – Я – старый солдат, и гожусь тебе только как мишень для твоего же остроумия, Миллисент. А мы, оказывается, уже приехали!
За легкой перепалкой незаметно промелькнули минуты пути, и вскоре автомобиль свернул на посыпанную гравием дорогу, ведущую к вершине невысокого живописного холма. Справа и слева от дороги стояли великолепные дома, окруженные столетними дубами и буками. Утреннее солнце ласкало их листья, густая зелень радовала глаз.
