Тело Розы покрылось росинками солоноватой испарины. Множество ароматов переплелось в непостижимый дурманящий букет плотской тоски. Девушка изнывала от сладкого-наслаждения догадываясь о недостаточности этой незнакомой радости. Она видела, что для Мэтью это только преддверие, знала, что он даже не на пороге.
— Мэтью, прошу тебя, — с дрожью нетерпения в голосе попросила она его.
— В свое время, — твердо произнес он. Приподнявшись, он развел ее трепещущие бедра, надавил на лоно своей плотью и проторил путь в него резким рывком. Конвульсия сотрясла тело Розы. Сквозь разверстые лепестки ее чувствительного лона он нагнетал взаимное упоение друг другом.
Потные змеящиеся тела переплелись, синхронно содрогаясь от электрических разрядов страсти.
Когда воздух напитался еще одним ароматом плотской любви, он стиснул ее талию и жестко прижался губами к ее губам.
Роза отрывисто простонала, пережив настоящий взрыв, феерический восторг. То, чему она не в силах была дать название.
Она протяжно выдохнула, и губы Мэтью соскользнули с ее губ, сорвав-таки с них тот отложенный поцелуй.
Роза нежилась на влажной простыне, остывая.
Она блаженно улыбалась своим ощущениям, вдыхая еще не улетучившийся аромат блаженства.
— Я твой первый мужчина, — самодовольно констатировал Мэтью.
— Да... — пропела Роза, не открывая глаз. — Да, — повторила она с упоением.
— Как такое возможно? — недоверчиво спросил Мэтью.
Роза еще не понимала, что ей говорят. Она была всецело в своих переживаниях. Она плыла на горячем летнем облаке в горячих лучах ласкового солнца, ее орошал горячий солоноватый дождь и обдувал горячий нежный бриз.
Она чувствовала себя свободной, раскрепощенной, переродившейся, созревшей. Ее тело словно бы нараспашку или наизнанку сигнализировало ей изо всех своих уголков о радости, которую ему посчастливилось познать.
Она была безучастна ко всему наружному, равнодушна к словам, невосприимчива к вопросам...
— Поговори со мной! — раздраженным тоном отозвал ее из царства неги Мэтью Готье.
— Ты мой... Ты мой первый... Это так! — подтвердила Роза, прижавшись к нему всем телом. — Что тебя так растревожило? — словно свысока, немного отстраненно спросила она.
— Как что? Ты была девственна! — пробурчал он в ответ.
— И это так, — улыбнулась, приглядываясь к своему мужчине, Роза.
— Ты была девственна! — повторил он. — Чертова девственница! — оттолкнул он ее от себя.
— Я понимаю. Это ужасно. Но ты знал об этом. Только тебе я сказала, что никогда не была с мужчиной. Разве не так? — примирительно гладила его по груди Роза.
— Но ты знаешь, как я это воспринял. Я думал, что ты лукавишь, играешь со мной. Я не был готов к такому повороту. Ты позволила мне иронизировать по поводу твоего целомудрия, — упрекнул он ее.
— Стоит ли об этом говорить, Мэтью? — покровительственным тоном успокаивала его Роза.
Ей непонятна была растерянность мужчины, который только что стал богом для нее.
— Стоит, — зло заявил он. — Я не верил ни одному сказанному тобой слову. Что прикажешь делать теперь? Огульно поверить всему?
— Не нужно! — возмущенно воскликнула Роза, прикрыв обнаженную грудь руками. — Забудь все, что я тебе когда-либо говорила. Барахтайся в своих предубеждениях, спотыкайся о свои подозрения. Живи, как привык. Я больше ни слова тебе не скажу.
Роза поднялась с постели и торопливо обернулась отброшенной простыней.
— Боже! Да что ты взъелась?! Что такого я сказал? — постарался удержать ее Мэтью.
— Чего ты от меня хочешь?! — сотрясаясь от негодования, воскликнула она. — Прости, что оказалась девственницей, а не шлюхой, как ты хотел.
— Не драматизируй, Роза. Я просто не понимаю, как такое может быть — в твоем-то возрасте.
— Ты настоящий джентльмен. В одном предложении упрекнул меня и в невинности, и в неискренности, при этом напомнив о возрасте. Ты настоящий виртуоз оскорблений! — обиженно выпалила она.
— Успокойся, — проговорил он, поймав Розу в свои объятья. — Остынь, возьми себя в руки. Ты перевозбуждена. Но я требую объяснений. Я хочу все знать. Иначе с ума сойду. Ведь женщина в Монако девственницей не была.
— Как тебе знать, если ты с ней не переспал? — выкрикнула Роза.
— Вот так, — сказал Мэтью, положив руку у нее между ног. — Отвечай.
— Что я могу сказать? Я никогда не была в Монако.
— Это я уже понял. Ты — не она. В моей постели в Монако была другая мисс Холл... Или же это была ты, которая вернула себе невинность хирургическим способом.
— Что?!
— Лучший способ заставить мужчину чувствовать себя особенным — это подарить ему собственную непорочность, — цинично проговорил Мэтью.
— Ты мерзок! Отвратителен! Ты... У меня слов нет. Меня глубоко оскорбляют твои представления обо мне и о женщинах вообще! Ты... животное! Вот ты кто!
— Позволь напомнить, что ты с восторгом и без особых хлопот с моей стороны отдалась этому животному, несмотря на высокие моральные принципы и цитадель непорочности...
— Замолчи! — в слезах вскричала Роза. — Я не та женщина, какую ты хотел. Давай откровенно признаем это. Все, что между нами произошло, — ошибка. Ты обознался. Я не женщина из твоей монакской постели. У меня нет диплома по беспутству. Я бесталанная любовница. Я тебе не подхожу!
— Дело разве в этом? — перекричал ее Мэтью. — Мне безразлично, ты ли была тогда в моем номере или...
— Не я! — твердо повторила Роза.
— ...или не ты... Хотя, как такое могло быть, я не понимаю. Я видел ее голой и— могу поклясться, что ты и она — абсолютное подобие. Постой! — осекся Мэтью и задумался. — Похожи, как близнецы. Да, близнецы! Именно так. А у тебя, кажется, есть сестра. И она...
Роза отвернулась от Мэтью, желая скрыть свое лицо. Он зашел с другой стороны и привычным тоном скомандовал:
— Смотри на меня! Что ты пытаешься скрыть, Роза? Я заговорил о твоей сестре... Это она была в моем номере в Монако? Отвечай! Она?
Роза вынуждена была кивнуть в ответ.
Мэтью сел на постель и облегченно вздохнул.
Задачка поддалась. Он нашел ответ на вопрос, мучивший его с момента знакомства с Розой, вот только не мог понять, как такой простой ответ не пришел ему в голову значительно раньше. Ведь он же интуитивно чувствовал непохожесть этих двух женщин. Пусть ту он и знал значительно хуже, и видел недолго, но осадок, оставленный ее безалаберностью, тяготил его по сей день. А вот к Розе он проникся симпатией в первый же миг:
— Значит, сестра. Сестра, которая сейчас замужем. А это забавно, при ее-то похождениях, — подметил Мэтью.
