Когда-то они вот так же стояли, не отрывая глаз друг от друга. Неожиданно Джонатан взял ее на руки и понес в дом. Их обоих переполняло желание…
Кэтрин вздохнула и усилием воли вернулась в настоящее.
— Иди домой. Я выключу свет и закрою мастерскую, — сказал Джонатан.
— Наш брак не был безнадежным? Как ты думаешь? — спросила Кэтрин, глядя мужу в глаза.
Согласится он с этим или нет?
Глаза Джонатана вспыхнули каким-то внутренним светом.
— У нас были счастливые мгновения, — произнес он устало. — Иди спать.
Кэтрин сгорала от желания позвать его с собой, но, вспомнив прошлую ночь, решила не делать этого. Быстро выйдя из мастерской, она поспешила в дом.
Позже, уже лежа в постели, молодая женщина вновь и вновь вспоминала, как когда-то Джонатан подхватил ее на руки и понес в спальню.
Что послужило тому побудительной причиной? Любовь или вожделение? — спрашивала она себя и не находила точного ответа. С его стороны это было скорее всего только вожделение. Но ее чувства оказались гораздо глубже.
Теперь она знала это наверняка. И ничего с тех пор, увы, не изменилось.
— Боже! Как я глупа! Я снова влюбилась в него! — простонала Кэтрин.
Молодая женщина села, выпрямив спину.
Весь день она трудилась над мотоциклом, сделав один-единственный перерыв на ланч. Работа продвигалась не слишком быстро. Кэтрин была уверена, что прежде ей не доводилось собирать мотоцикл в одиночку. Порой она подолгу смотрела на какую-нибудь деталь, пытаясь понять, где ее место.
Да, разобрать эту штуковину большого ума не требуется! — злилась она на Джонатана.
Неожиданно раздался стук в дверь.
— Входите! — крикнула Кэтрин.
— Я не могу открыть дверь. У меня руки заняты, — послышалось в ответ.
Кэтрин узнала голос Джонатана, и ее охватило волнение.
— Невероятно, как он действует на меня, — пробормотала она.
Вытерев руки о джинсы, молодая женщина поднялась и направилась к двери. И что же? Ее ожидал настоящий сюрприз. Стоило ей открыть дверь, как мастерская наполнилась ароматом пиццы.
— Я решил, что тебе нужно отдохнуть от стряпни Джиневры, — сказал Джонатан, вручая ей огромную плоскую коробку.
— Спасибо, — поблагодарила Кэтрин и пропустила его в мастерскую, все еще не придя в себя от удивления. — Но, вспомнив о тетушке, спросила:
— Кстати, как там Джиневра? Надеюсь, не целый день провела около кастрюль?
— Я звонил ей днем и сказал, что она вполне заслужила отдых сегодня вечером. Ей я тоже принес пиццу. Она, кажется, собиралась пойти в кино, — ответил Джонатан, доставая две банки содовой.
— Пахнет восхитительно! — заметила Кэтрин, чувствуя необходимость что-то сказать.
— Это вегетарианская пицца. Когда-то была твоей любимой.
Кэтрин поставила коробку с пиццей на скамейку, открыла и вдохнула аромат.
— Похоже, она таковой и осталась.
Идя к раковине, чтобы вымыть руки, Кэтрин подумала, что не ошиблась. Да, в глазах у Джонатана было удовлетворение. Мужу хотелось сделать ей приятное, и ему это удалось.
Но она тут же оборвала себя. Сделать ей приятное! Но ведь совсем недавно он ясно дал понять, что, хочет положить конец их отношениям. Да и, судя по тому, что Кэтрин знала, с ним не так-то легко жить… Нет, просто невыносимо, поправила она себя.
Видимо, потому она и не может вспомнить, что между ними произошло.
Кэтрин вернулась к скамейке, на которой стояла пицца. Джонатан подал ей банку содовой. Его пальцы коснулись ее, и тепло их передалось Кэтрин. Она вздрогнула. Разве можно так остро на него реагировать! Надо уметь сдерживаться, внушала она себе. Но ее неодолимо влекло к Джонатану.
Кэтрин злилась на себя за нерешительность и слабость — слишком уж легко она подпадала под его власть. Она все время пребывала в напряжении и не знала, как себя вести.
Необходимо как можно больше узнать о муже, решила Кэтрин, узнать, какими были их отношения прежде. Только так она сможет немного успокоиться.
— Когда я начала заниматься этим… — Кэтрин кивнула в сторону деталей от мотоцикла, то думала, что меня учил разбираться в технике отец. Но это был ты, правда?
Джонатан протянул ей кусок пиццы.
— Ты любила сидеть рядом и наблюдать за мной, когда я перебирал своего «харлея». Однажды ты сказала, что тебе нравится это занятие, и попросила объяснить, что к чему. Ты оказалась толковой ученицей.
— Должно быть, я унаследовала способности от отца.
— Похоже, что так, — согласился Джонатан и откусил кусок пиццы.
Не давая разговору заглохнуть, она переспросила:
— Так ты говоришь, что я оказалась толковой ученицей?
— Да, — коротко ответил он и кивнул на кусок пиццы у нее в руке. — Ешь, пока не остыло.
Кэтрин поняла, что Джонатан не хочет продолжать разговор. Лучше оставить его в покое, решила она, а то он не выдержит и уйдет. Голод как раз напомнил ей о себе, и молодая женщина принялась за пиццу.
Тем не менее Кэтрин продолжала краем глаза наблюдать за мужем. Она думала о том, что после ее возвращения из больницы он при любой возможности старается избегать ее. Когда же это было невозможно, делал все, чтобы их встречи были как можно короче. Но сегодня вечером он явно искал ее общества.
Джонатан, видимо, решил навсегда оставить мой дом, а пицца будет их прощальным ужином. Может быть, это и к лучшему, решила Кэтрин. Но вместо ожидаемого спокойствия ощутила сожаление. Ей хотелось уговорить его остаться.
Но что сказать ему?
Кэтрин пребывала в растерянности…
— Я подумал, может быть, тебе нужна помощь.
Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. Кэтрин не могла скрыть своего удивления.
Он предлагал ей свою помощь!
— Ну, я не против, если ты действительно этого хочешь, — ответила она.
Из гордости Кэтрин старалась говорить равнодушно. Ведь до этого момента он всем своим поведением давал понять, что не хочет иметь с ней ничего общего.
— Честно говоря, ты и одна неплохо справляешься.
Джонатан взял пустую коробку, собираясь уходить.
Какого черта! — разозлилась на себя Кэтрин.
Нашла время разыгрывать бесстрастную особу!
— Вообще-то у меня возникла небольшая проблема. — Забыв о гордости, она встала у него на пути. — Мне еще не приходилось в одиночку собирать мотоцикл. Твоя помощь будет очень кстати.
Минуту Джонатан стоял в нерешительности, словно обдумывая что-то. Затем, кивнув, повернулся и направился к мотоциклу.
Они начали работать, и Кэтрин решила не лезть к Джонатану с разговорами. Мысленно она называла себя слабовольной, но ей хотелось быть с ним. Усмиряя гордость, Кэтрин говорила себе, что, если он уйдет, она ничего не сможет о нем узнать.
