Его лицо застыло, только глаза сверкали гневом.
— О чем ты говоришь? Я не возьму в толк. Ведь ничего такого не планировалось. Черт побери, Мелли, ты не говорила, что так может быть!
Она молча смотрела на него, потрясенная его реакцией. Она знала — Бэйли расстроится, но такой реакции Мелани никак не ожидала.
— Я не предполагала такого развития событий и уж точно не планировала.
— Но ты же обещала, что ничего не изменится, — с каждым словом его голос становился громче. — Ты же знала, я не хотел больше жениться, мне одного раза с лихвой хватило. Ты обещала мне, что все останется по-старому — именно это было для меня важно.
— Не кричи на меня, — в ней тоже закипал гнев. — Ты думаешь, я нарочно? Нет, поверь. Я никак не ожидала, что влюблюсь в тебя, — горько сказала она.
— Может, ты сумеешь справиться с этим?
Мелани на мгновение потеряла дар речи. Впервые она слышала от него такую очевидную бессмыслицу.
— Бэйли, это же не грипп, не корь. Ну как можно знать — пройдет, не пройдет?
— Просто не верится, что ты устроила такое мне... нам.
Мелани разозлилась.
— Сказала же, я не хотела, но я не могу приказать себе, как и что чувствовать... и перестань быть таким идиотом!
— Если я такой идиот, перестань меня любить и снова стань моим другом.
Ей хотелось его стукнуть. А еще больше хотелось, чтобы он сжал ее в объятиях и крепко держал, пока не уйдет эта жуткая боль.
— Бэйли, не исключено, что время поможет. Просто не знаю. Но как бы то ни было, я согласна на совместное опекунство.
Он был все еще жутко сердит. Она понимала это по напряженным плечам, по тяжелым шагам, когда он направился к двери.
— Тогда, как я понимаю, мне остается только позвонить тебе после разговора с адвокатом о разводе.
Бэйли рывком открыл дверь и повернулся к Мелани. Его глаза продолжали метать молнии.
— Если бы я знал цену, которую мы заплатим за этот дурацкий план, я бы ни за что не согласился, — он торопливо вышел.
Мелани долго смотрела на закрытую дверь, слезы струились по ее щекам. Оказывается, подсознательно, где-то очень глубоко внутри, она надеялась: когда она признается Бэйли в любви, он вдруг поймет, что и он ее любит. Но этого не произошло. Напротив, он страшно обозлился на нее за то, что она своей любовью к нему все переломала и перепортила. И разрушила их дружбу.
Теперь Мелани предстояло обходиться без Бэйли.
Но только как ей жить без него?
Бэйли не сумел бы описать, что творилось у него в душе, когда он выскочил из квартиры Мелли. Он был жутко зол на нее — почему она полюбила его, зол на себя — зачем он согласился на этот брак, зол на весь свет.
А еще Бэйли было ужасно стыдно за то, как он вел себя у Мелли. Ее прекрасные зеленые глаза были наполнены слезами, ее губы — он привык мысленно называть их «поцелуй Купидона» — дрожали от ужаса.
Кроме гнева и стыда его терзало и еще кое-что. Мелли не будет в его жизни, не будет каждый день, не будет вообще. Эта мысль вызывала у него печаль... и страх.
Последняя неделя была мучительна, потому что он не видел ее, не говорил с ней.
Конечно, он еще увидит ее, им придется общаться — ведь скоро на свет появится их ребенок, но уже не будет сладкой откровенности их дружбы, полного доверия друг к другу, открытости.
И как же ему жить без всего этого? Никто не знал его так, как она. Никто не понимал его так, как она. Как же ему жить без нее?
Бэйли ехал и ехал — сколько времени, куда, как, зачем? Старался остудить гнев и проветрить голову. Говорил себе — все будет хорошо, с ней все будет в порядке. Черт возьми, они же просто друзья, и ничего более.
Было немногим больше пяти, когда он вдруг обнаружил, что подъехал к дому родителей. Пожалуй, можно им сказать об их с Мелли разводе. Бэйли говорил с ними на прошедшей неделе, но не упоминал, что Мелли вернулась к себе.
Надо будет заняться возвращением свадебных подарков, они по-прежнему сложены в свободной комнате. Мелли оставила подробный список с указаниями, что и кому возвращать.
Бэйли заглушил мотор и потер лоб, там сосредоточилась ужасная головная боль. Казалось, она вот-вот пробьет дыру наружу. Мелли не хотела никому сообщать о беременности, ему нечем подсластить ужасное для матери известие об их предстоящем разводе.
Вздохнув, Бэйли вошел в дом родителей. Там его встретила тишина. Обычно его родители в это время смотрели в гостиной вечерние новости.
— Мам... Пап? — позвал он, заглядывая в кухню.
Ясно было, что они недавно поели. В воздухе еще держался запах жаркого, которое так вкусно готовила его мать. В сушке стояло несколько тарелок.
Дверь на веранду была приоткрыта. Подходя, Бэйли услышал негромкие знакомые голоса родителей и скрип качелей.
Он уже собирался открыть дверь на веранду, когда услышал смех матери. Он никогда раньше не слышал, чтобы она так смеялась. Затем воцарилась тишина, а через некоторое время до него донесся вздох.
Ух ты! Они там обнимаются. Эта мысль сразила Бэйли, он захлебнулся, как будто его ударили в солнечное сплетение. Его родители, два человека, которых он считал несчастными в браке! Бэйли всегда думал, что они не расстаются только по инерции, а они качаются на качелях, любуясь закатом солнца... И целуются!
Бэйли тихонько попятился, неслышными шагами пересек гостиную и вышел к машине. Пока он ехал домой, мысли в его голове прыгали и обгоняли одна другую.
Годами он думал, что только узы брака, только клятва, данная перед алтарем, связывают его родителей. Снова и снова Мелли повторяла ему, что все их споры, стычки и препирательства просто добродушное подшучивание друг над другом, некоторая форма любовной игры.
Он никогда не слушал Мелли. Кто мог лучше него знать его родителей? Сейчас у него было ощущение, что весь мир перевернулся. Из-под него, Бэйли, вышибли все опоры, изменили все привычные понятия. Сначала Мелли, потом это, совершенно неожиданное, новое представление о супружеской жизни родителей. Так значит, они не только спорить умеют, они любят, любят друг друга! Любовь была с ними все эти годы!
А ведь семейная жизнь родителей и стала основной причиной ненависти Бэйли к супружеству. Недолгая жизнь со Стефани, которая не оставила у него ничего, кроме неприятных воспоминаний, привела его к твердому решению никогда больше не жениться. Но теперь все его представления и убеждения рушились, как карточный домик.
Головная боль не оставила Бэйли, когда он подъехал к своему дому.
Надо собраться с мыслями. Мне необходим мир и покой моего холостяцкого убежища. Мне нужно... нужно... да черт побери, я понятия не имею, что же мне нужно.
