Френдзона. Она под запретом - Мила Реброва

– Это мы еще посмотрим, – тихо процедил я, уже заруливая на нашу парковку.

Поднимались мы молча, но стоило за нами закрыться двери, как Тая словно бешеная накинулась на меня, даже не разувшись.

– Никогда тебе этого не прощу! – била она меня кулачками в грудь, что было бы забавно, не будь я так зол.

– Своего первого несостоявшегося поцелуя? – хватая ее за руки, процедил я в ответ.

– А если и так?! – пытаясь вырваться, закричала она. – Не твое дело, с кем я встречаюсь! Иди к своей Лере, а меня оставь в покое!

– Пока ты под моей ответственностью, никаких парней! – отчеканил я, загоняя ее в угол и крепче перехватывая за руки.

– Что?! Да ты с ума сошел! Избил моего друга, а теперь…

– Я твой друг! А этот сопляк хотел явно большего, чем просто дружить! Как ты могла позволить ему приблизиться…

– Ты не мой папочка или брат! – зашипела она змеей, злая и разочарованная сорванным свиданием. – И не думай, что ты тут главный! Родители купили эту квартиру для нас обоих! В любом случае я могу пойти к нему и …

– Только попробуй! – обхватив ее за плечи, прижал к стене, сканируя недобрым взглядом. Короткая майка с открытым животом и шорты оставляли мало места для фантазии. Че-е-ерт, и когда только моя Булочка успела так сильно вырасти и превратиться в такую аппетитную девушку? И как мне теперь держаться во френдзоне, повторяя себе, что она под запретом?

– А не то что? – провоцировала она, лишая меня последней капли терпения.

– Ты будешь делать, что я скажу, пока ты не можешь сама отвечать за свои действия! Стоило отпустить контроль, и ты тут же ввязалась в неприятности!

– Какие еще неприятности? Я всего лишь пошла на вечеринку. Причем пошла не в незнакомую компанию, а со своим парнем, – дерзила нахалка.

Во мне же всё взорвалось, когда она снова стала называть Динамита парнем.

– Когда он успел стать твоим парнем? Вы знаете друг друга всего ничего, а ты уже целуешься с ним.

– Кто бы говорил? – язвит Булочка. – Ради своей Лерочки ты бросил меня и пошел на свидание туда, куда собирались мы. Мы же договаривались с тобой. Как ты мог отменить наши планы и променять меня на нее?

Она чуть не плакала, и я понимал, что ей больно, но у меня внутри сидела такая злоба, что хотелось всё вокруг разрушить и причинить ей ответную боль.

Я уже едва себя контролировал и не знал, как сдержаться.

– Мы договорились, что ты не ходишь на вечеринки в будние дни, ты должна заниматься, ты приехала сюда учиться, – процедил я, напоминая ей наши правила.

– Это ты приехал учиться! – как обычно, вздернула она подбородок. – А я не могу только учиться, мне нужны развлечения, молодость дается лишь один раз, Лёвочка, и я хочу жить на полную катушку.

– Ты не знаешь меры, никогда не знала, посмотри на себя, ты же похожа на продажную девку!

– Не смей! – зашипела она, кидаясь ко мне. – Твоя Лера одевается точно так же, но ей ты не говоришь такое. А меня, значит, можно обливать помоями? Можно смешивать с грязью и издеваться надо мной? Что ты там устроил? Опозорил меня!

– Не могу с тобой разговаривать, – сказал я ей то, что сидело внутри. – Ты на себя не похожа, у меня ощущение, как будто я разговариваю с какой-то другой девушкой, другой Таей, которую я не знаю. Где моя настоящая Булочка?

– Твоя Булочка выросла, слышишь? – разъярилась она сильнее прежнего. – Перестань называть меня Булочкой! Что за глупое детское прозвище?! Ненавижу, ненавижу, ненавижу его! – стала кричать она и топать ногами, как какая-то полоумная истеричка.

– Успокойся, ты что, напилась?! – подскочил я к ней. – Сколько ты выпила этого коктейля? – прижал я нос прямо к ее лицу, чтобы почувствовать запах. – От тебя несет алкоголем, поэтому ты и порешь чушь. Тебе срочно нужно привести себя в порядок.

– Я сама знаю, что мне нужно, не лезь ко мне! – оттолкнула она меня с бешеным взглядом.

– Ну всё, ты сейчас ответишь за свои слова, – кинулся я вперед и схватил за пояс брыкающуюся Таю, потащив ее в сторону ванной.

– Отпусти! Отпусти! – визжала она, била меня руками и колошматила ногами.

– Ты бы показалась в таком виде перед родными? – пытался я ее урезонить. – Твоя мама бы со стыда сгорела. Что ты делаешь со своей жизнью?

– Отстань от меня, отстань! – снова и снова вопила она, пока я не зашел в ванную и не открыл воду, сделал специально прохладную и прямо в одежде сунул Таю под струю воды. Она захлебнулась и попыталась закричать, фырча и отбиваясь:

– Что ты делаешь? Ненавижу тебя!

– Заткнись! – резко пресек ее крики я, глядя на мокрую подругу. Своими действиями я добился худшего эффекта: она была вся мокрая, волосы закрыли лицо, разводы косметики потекли по щекам, одежда облепила тело, отчетливо проступили очертания ее фигуры, которые притягивали взгляд.

Я сглотнул, внутри всё перевернулось, резко стало не хватать воздуха, дыхание пропало, кровь долбила в висках, а внутри сидело четкое ощущение, что я должен ее заткнуть, должен прекратить этот поток грязи, который лился из ее рта, должен смыть с нее всё то наносное, что она нацепила на себя, уничтожить всё лишнее, найти свою любимую Булочку в этой вопящей истеричке, которая напивается и целуется с первыми встречными!

Не в силах сдержаться и сопротивляться порыву, я забрался к ней в ванну и обхватил руками, а потом жадно впился в губы поцелуем, прекращая ее крик и поглощая его в себя.