Патриция тем временем продолжала весело болтать:
— Он будет тебе платить, Аннетт? Если да, то не стесняйся запрашивать побольше. Требования Саймона высоки, как небоскребы в Нью-Йорке, поэтому будь уверена, ты отработаешь все, до единого цента.
— Не пугай ее напрасно, Пат. Я не издевался над ней раньше, не собираюсь делать этого и теперь, — с милой улыбкой солгал Саймон. — Эльза убьет меня, если я позволю повысить голос на ее драгоценную племянницу, — закончил он шутливо и, забрав ключи от номера, повел Аннетт вверх по лестнице.
Она, притихшая, погрустневшая, покорно шла вслед за ним, мысленно сопоставляя его холодное, почти безразличное поведение с людьми, окружившими его у входа, и теплую, дружескую игривость с Патрицией Синклер. А она-то еще сомневалась в словах тети Эльзы! Конечно, рано или поздно Саймон женится на Патриции, ведь они — идеальная пара. Оба живут в одном мире киноиндустрии, где добились немалых успехов, имеют богатый опыт и по части любовных побед. Последнее было ясно как день — сексуальная Патриция преподносила любителям сплетен скандал за скандалом. Что касается Саймона… Аннетт вздохнула. По собственному опыту она знала, что он настоящий мужчина, и чувственность — одна из основ его характера.
На третьем этаже они остановились у двери в конце коридора.
— Вот твой номер. — Открыв замок, Саймон вручил ей ключ. — Скромно, но со вкусом.
Аннетт вошла и огляделась. Небольшая, чистенькая спальня мало напоминала ее поистине королевские покои в доме Саймона, но была обставлена вполне уютно и очень по-американски.
Она села на кровать и взглянула на него снизу вверх:
— Когда мне приступать к работе?
Он усмехнулся.
Ты не перестаешь меня удивлять! Я думал, мы оба поняли, что эта мифическая работа была всего лишь предлогом, чтобы увезти тебя подальше от Эльзы, но если ты жаждешь надеть себе на шею это ярмо, то…
— Я прекрасно понимаю, что по-прежнему создаю тебе новые проблемы. Но ты уже рассказал Патриции эту версию, и она станет известна всем. Кроме того, мне в самом деле интересно посмотреть, как ты работаешь.
— Ну, если так… — Он безразлично пожал плечами. — Тогда буду ждать тебя ранним утром, когда еще солнце не встанет и птицы не проснутся — в пять часов утра. Я вижу, ты удивлена, но именно тогда мои рабы выходят на работу.
— Как мне добраться до места съемок? — Она спросила это спокойно и деловито, хотя внутри нее все бушевало — она будет работать рядом с Саймоном!
— В пять тридцать приходит автобус. — Он посмотрел на нее насмешливо-испытующим взглядом. — К этому времени нужно умыться, одеться и позавтракать, иначе он уйдет без тебя. Не думай, что к тебе будет какое-то особенное отношение. Я сегодня же прикажу внести твое имя в контрольный список.
— Значит… я действительно на что-то сгожусь?
Саймон подошел к ней и, протянув руку, большим пальцем обвел ее маленький, упрямый подбородок.
— Сгодишься. — Его черные глаза смеялись. — В крайнем случае, если доктор Джонс переоценил твои умственные способности, будешь варить для меня кофе.
Он повернулся к двери, но она бессознательно ухватилась за его рукав, хотя, спохватившись, тут же отдернула руку.
— Ты… ты уже уходишь? То есть, ты уходишь в свой… в свой трейлер?
— Нет. Остаток дня я планировал провести с тобой, поэтому побыстрее принимай душ и натягивай джинсы. Через двадцать минут я зайду за тобой.
Аннетт не сумела сдержаться — ее лицо просияло, розовые губы разомкнулись в довольной улыбке. Саймон долгую секунду пристально смотрел на нее, потом чуть слышно прошептал:
— У тебя очень выразительные глаза.
Она поспешно опустила длинные, загнутые ресницы и покраснела, как школьница, которой впервые сделали комплимент.
…Когда он вернулся за ней и они сели в машину, выяснилось, что Саймон решил показать ей место съемок.
Полчаса они ехали по узкой, ухабистой дороге, оставив далеко позади последние городские улицы, и остановились в небольшом ущелье. Вокруг были горы. Их вершины уходили куда-то в сверкающее голубизной небо, по которому величественно плыли белые перистые облака. С одной стороны горы расступались, образуя естественный спуск к океану, разбивающемуся об их каменные подножия пенистыми брызгами.
Саймон помог Аннетт выйти из машины, и она, опираясь на его крепкую ладонь, с любопытством огляделась. В заросших кустарником горах пряталось маленькое, заброшенное селение — несколько каменных домов с пустыми глазницами окон и старая испанская церквушка. Она стояла на горе, изрезанной временем и силами природы наподобие лестницы, замшелые стены храма были полуразрушены, в воздухе витал дух таинственности и запустения.
— Люди покинули селение в прошлом веке, когда иссякло кормившее их месторождение руды, — объяснил Саймон; орлиный взгляд его черных глаз был устремлен куда-то вдаль. — С тех пор сюда забредали только случайные туристы, а теперь, как видишь, еще и мы.
— Ты снимаешь костюмированный фильм? — простодушно спросила Аннетт, думая, что эти памятники старины больше всего подходят для такой цели.
Но Саймон от души расхохотался и с деланной обидой покачал головой.
— Я что, похож на человека, который занимается халтурой? Отсюда вывод — ты не видела ни одного моего фильма.
— Нет, видела! Я смотрела все твои работы, — начала оправдываться Аннетт, чувствуя себя полной идиоткой. — Я просто подумала, может быть, ты решил сменить стиль… или еще что-нибудь в этом роде.
Уже не слушая ее, Саймон взял девушку за руку — его длинные крепкие пальцы сплелись с ее тонкими пальчиками — и повел ее к развалинам церкви, шпиль которой даже через несколько веков горделиво упирался в самое небо.
— Сейчас я снимаю психологический триллер, — объяснил он, глядя на церковь, возвышавшуюся на природном постаменте из острых каменных глыб. — Мне показалось, что отвергнутый обществом герой должен скрываться именно в таком месте. Здесь все дышит какой-то мрачной напряженностью, неизбежностью… в общем, то, что надо. Мы уже отсняли студийные сцены и сцены в городе, осталась лишь работа в горах.
— Пока ты забирал меня из Англии, вы, наверное, сильно отстали от графика? — осмелилась Аннетт, почему-то чувствуя себя виноватой.
— Не так сильно, как ты думаешь. Конечно, с этим были трудности, но мы ускорили темп работы, и теперь все наладилось.
— Я отняла у тебя столько времени — твоим людям пришлось изрядно потрудиться, — вздохнула Аннетт, обращаясь больше к самой себе.
— Да, за последний месяц они поголовно начали страдать истощением сил, — с ноткой цинизма в голосе подтвердил Саймон.
