лицом. - Ты ищешь ту любовь, которая тебе знакома. Я не позволю тебе идти на компромисс и соглашаться на меньшее только потому, что нам с тобой хорошо в постели.
Его голос был таким резким и категоричным, что у Нины задрожали губы. Но она не могла стоять перед ним и рыдать, как ребенок.
- Я приму ванну, - хрипло сказала она и поспешила внутрь.
Глаза Нины были затуманены слезами, поэтому она споткнулась о чемоданы, все еще стоявшие в фойе. Упав, она громко выругалась и ударилась ладонью о пол, а коленом о каменную плиту.
Рив подскочил к ней.
- Что случилось? Ты в порядке? - Он выругался, увидев, как она пытается подняться среди перевернутых чемоданов. - Это моя ошибка. Я попросил оставить чемоданы здесь.
- Не беспокойся об этом.
Когда он попытался помочь ей, она отшатнулась, не желая, чтобы он к ней прикасался. Воцарилась мрачная тишина, когда Рив взял чемоданы и начал подниматься по лестнице. Она пошла за ним в главную спальню, боясь даже поблагодарить его, потому что была на грани срыва.
Не успела она толком осмотреть роскошную комнату в кремово-мшистых тонах, как Рив проскользнул мимо нее со своим чемоданом в руке. Итак, он отказывается даже ночевать с ней в одной спальне.
Прикусив губу, она медленно вдохнула, говоря себе, что подождет с плачем, пока не окажется в ванной, но агония захлестнула ее. Она всхлипывала и с трудом переводила дыхание, открывая краны и ожидая, пока вода нагреется.
В ванную вошел Рив.
- Тебя не учили стучаться? - воскликнула она и виновато вытерла мокрые щеки.
Его жесткое выражение лица стало еще суровее. Он обошел Нину и выключил воду.
- Я должен кое-что тебе показать.
От его мрачного голоса в ее жилах застыла кровь. Она пошла за Ривом в конец верхнего коридора. Его чемодан стоял у двери гостевой спальни.
Он показал на комнату.
- Смотри.
Она заглянула в открытую дверь. Это была не спальня, а каморка с диваном, который раскладывался в кровать. Полки от пола до потолка были заставлены книгами, настольными играми и DVD-дисками. В углу был деревянный стол с глобусом и старомодным стационарным телефоном. У другой стены на полке стоял телевизор. К нему была подключена игровая приставка, а пульты управления лежали на журнальном столике.
- Что? - Она посмотрела в окно на виноградник с холма.
- Смотри. - Он поднял связанную крючком скатерть на столе, служившую салфеткой. - Двенадцать запертых ящиков с дисками, на которых ярлыки в алфавитном порядке.
- По-твоему, это врачебные записи?
- Почему бы нет? Скажем так: ты врач, приезжающий из Австрии для лечения частных пациентов. Где бы ты хранила их медицинские карты?
- В клинике.
- Пока их не выпишут, конечно. После этого рискованно оставлять карты с приходящим и уходящим персоналом и другими пациентами. Бессмысленно таскать их туда-сюда в Австрию. Можно притащить их в домашний офис и хранить здесь. После твоей смерти никто не удосужится убрать архив, потому что он заперт. Нужен нож для писем. - Рив провел рукой по краям комода. - Я открою его за пять секунд.
- Мы не можем его взламывать. Надо связаться с семьей и попросить разрешения открыть архив. В противном случае мы вторгнемся в частную жизнь живых и мертвых знаменитостей. - Она смотрела на комод с искушением и сожалением.
- Именно поэтому архив до сих пор здесь. За него можно получить кучу денег.
- Рив! Это, безусловно, самое циничное, что я от тебя слышала. Мы ничего не знаем об этой семье. Ты считаешь, они будут шантажировать пациентов мертвого доктора, если у них закончатся деньги?
- Да. Нина… - Он уставился на нее и удивленно покачал головой. - Чем больше я узнаю, какая ты наивная на самом деле, тем отчетливее понимаю, как плохо я с тобой обошелся. Весь этот архив - метод шантажа. Разве ты этого не понимаешь?
- Ты не знаешь этого наверняка. Ты просто предполагаешь. - Ей стало совестно.
Рив разыскал в комнате кусачки для ногтей и напильник и принялся открывать комод.
- Откуда ты знаешь, как это делается? - спросила она.
- Ты действительно хочешь знать?
Она обнимала себя руками, ссутулившись.
- Да.
- Я взламывал машины.
- Ради денег?
- Что-то вроде того. Я научился этому на свалке, где вырос, чтобы снимать автомобильные детали и продавать их в местные магазины. Потом двое мужчин из тех магазинов стали просить меня вскрывать машины на улице. Они говорили, что это машина их дяди или что она принадлежит покупателю. Когда меня схватила полиция, я понял, что меня использовали. Я вскрывал машины, а те мужчины их обкрадывали. Именно тогда я узнал, что от наивности один вред.
- Сколько тебе было лет? - удивленно спросила она.
- Одиннадцать. Когда я учился в средней школе, я понял, что могу использовать библиотечный компьютер для создания веб-сайтов и продажи запчастей таким образом.
- Так ты начал торговать автозапчастями?
- Так написано в моей биографии. Но снятие деталей - долгая и трудоемкая работа, а их продажа муторна. Я понял, что могу просто стать брокером, сведя продавца с покупателем, и получить долю от сделки. Заполняешь сайт рекламой и зарабатываешь.
- Я впечатлена тем, что ты решил сделать это в таком юном возрасте, но я тебя не осуждаю. Агентам разрешено брать комиссию за услуги. Ты по-прежнему?… - Она нахмурилась, пытаясь понять, не спала ли она все это время с преступником.
- Сейчас я следую правилам. Когда умер мой отец, мне было шестнадцать. Я закрыл свой сайт и на заработанные деньги купил захудалую ремонтную мастерскую в Детройте. Если кто-нибудь спрашивал, я говорил, что получил наследство, но моему отцу не принадлежала земля, на которой мы жили. На самом деле я плохо разбираюсь в механике, но я знаю, как достать хорошие запчасти по дешевке, и в этом состоит основа моего бизнеса.
В кармане Нины зазвонил телефон. Она взглянула на экран.
- Это моя сестра. Она захочет знать, как идут дела. - Нина подошла к двери.
Анжела сообщила Нине, что ее фотография с Ривом набирает популярность в Сети.
- В заголовках тебя называют Ориэль, - обеспокоенно сказала Анжела. - Даже мои клиенты говорят о том, как ты похожа на нее.
Не знаю, как долго я смогу притворяться,
