– Вот и славно! – отрывисто бросила она. – Все-таки нам удалось найти общий язык. Если скооперируемся, появятся неплохие шансы заставить их образумиться. Надеюсь, оба вскоре поймут, какую глупость готовы совершить, и тихо поставят крест на дурацкой затее, прежде чем весь город узнает об этом.
– Ох, не терпится услышать твой план! – воскликнул Валентино.
– Надо еще над ним поработать. – Мэгги подозрительно взглянула на молодого человека. – Подожди минутку. А ты случайно не собираешься перехитрить меня? Исподволь выведать, что я намерена делать, а потом предупредить мать и своего отца?
– Конечно нет. – Валентино зубами стащил резиновую перчатку и поднял руку, будто давал клятву говорить правду и только правду.
– Несколько минут назад ты не был всерьез настроен против их брака.
– Точно так же, как и за. – Он снова надел перчатку. – Кроме того, мы с тобой давно не виделись, целые сутки, и несколько минут назад я еще не слишком хорошо понимал, с кем имею дело.
– Я-то здесь при чем? – несказанно удивилась Мэгги.
– А при том, что сейчас мне трудно представить что-нибудь более кошмарное, – молодой человек задумчиво посмотрел ей в лицо, – чем перспектива всю жизнь в рождественские праздники видеть тебя за общим обеденным столом. Но я терпелив! Я буду к тебе хорошо относиться. Отдавать тебе самые лакомые кусочки.
Закончив устанавливать подпорку к последнему кусту роз, Валентино направился к маленькой газонокосилке и включил мотор.
– Так что рассчитывай на меня, малышка Мэгги! С превеликим удовольствием помогу тебе разрушить роман наших престарелых родичей, Идя назад, к своему дому, Мэгги буквально кипела от бешенства. Что за невозможный человек этот Валентино Фанкворт! Впрочем, он всегда был таким – уже вторые сутки.
Общение с подобными типами чревато любыми малоприятными сюрпризами. И если бы не острая необходимость в его помощи, она бы держалась от него на расстоянии.
Но положение складывалось слишком серьезное. Ставкой в этой игре было счастье матери.
И если она, пусть и объединившись с Валентино, спасет Мэрилин от позора бракоразводного процесса, последующего вскоре за свадьбой, или от жалкой участи номинальной жены литературной знаменитости, то так тому и быть.
Мысль о том, любит ли она сама Валентино до умопомрачения или в очередной раз ошиблась, как-то отошла для молодой женщины на второй план.
Вторую половину дня Мэгги провела в глубоком кресле в своей комнате, разглядывая пейзаж за окном и придумывая один план действия за другим.
Ровно за тридцать минут до того момента, как Генри Фанкворт должен был заехать за ними, чтобы вместе отправиться на коктейль, устроенный в честь него, литературной знаменитости, волею судьбы оказавшейся в здешних краях, она подошла к комнате матери и робко постучала.
Мэрилин сидела перед туалетным столиком и застегивала бриллиантовые серьги. Услышав стук в дверь, она обернулась.
Дочь, войдя в комнату, тотчас узнала платье, которое было надето на матери. Яркий свет, льющийся из большой стеклянной двери, ведущей на террасу, отражался от блесток, усыпавших платье, и подчеркивал изящные линии фигуры его владелицы. Мэрилин купила его несколько месяцев назад, когда во время весенних каникул приезжала навестить Мэгги. Тогда она выглядела усталой, встревоженной и какой-то беззащитной. Теперь же вся светилась от радости.
На долю секунды у Мэгги промелькнула мысль, что, наверное, лучше бы оставить все как есть и не бороться против брака матери с Генри Фанквортом, а поступить, как принято в таких случаях, то есть пожелать будущим супругам счастья и забыть о возможных негативных последствиях их брака. А вдруг все у них сложится как нельзя лучше?
– У тебя задумчивый вид. – Мэрилин коснулась рукой блесток на груди. – Как считаешь, Мэгги, их не слишком много? Мне, видимо, не стоило покупать его. Здесь, в деревне, не часто требуются такие роскошные наряды.
Если у Мэрилин Спрингфилд не так много поводов надеть сверкающее платье, то у миссис Фанкворт их будет предостаточно, мрачно подумала молодая женщина. Впрочем, тут же возразила она себе, если мать поспешит с замужеством, то мало кому будет дела до ее туалетов. Генри сам привык быть в центре внимания.
Да, решила Мэгги, я совершенно правильно делаю, что стараюсь напомнить матери о существовании здравого смысла.
– Прекрасное платье, мама, – бодрым голосом объявила она. – Я поняла это еще в ту минуту, когда ты его примеряла. Оно просто создано для тебя!
– Понимаешь, в больших городах вещи выглядят иногда совсем иначе, – заметила Мэрилин.
– Поверь мне, оно очаровательно и очень тебе идет. – Мэгги подвинула маленькую табуретку, обитую бархатом, ближе к матери и опустилась на нее. – Я хотела, мама, попросить у тебя прощения за сцену, которую устроила в клубе.
Мэрилин кивнула.
– Уверена, ты сама прекрасно понимаешь, каким потрясением стало для меня известие то о твоем неожиданном решении уйти в монастырь, то о твоем замужестве, – пробормотала Мэгги. – Но все равно меня ничто не оправдывает. Нельзя терять самообладания.
– Да, я понимаю, что для тебя такие взаимоисключающие сообщения стали настоящим ударом. – Мэрилин нежно провела ладонью по щеке дочери. – Но я не сомневаюсь, что, поскольку у тебя есть время хорошенько подумать, то…
– Да-да, несомненно, я во всем разберусь, – поспешно перебила мать Мэгги, довольная тем, что ей дают время довести свой план до конца. – Хорошо, что ты еще не назначила день свадьбы.
Мэрилин с некоторым сомнением взглянула на дочь.
– Я убеждена, что мне нужно просто привыкнуть к этой мысли, и тогда все встанет на свои места. – Мэгги стремилась закрепить успех. – Только не торопи меня, ладно? Я должна сама все обдумать и понять, прежде чем услышу комментарии и суждения наших соседей.
Как это великодушно с твоей стороны, мама: отложить свадьбу на некоторое время ради душевного спокойствия собственной дочери!
Мэрилин открыла рот, будто хотела возразить, но тотчас его закрыла.
– Мне надо получше узнать Генри, – продолжала как ни в чем не бывало Мэгги. – Он будет сегодня вечером?
– Ну конечно…
– Ох и глупость же я сморозила! – спохватилась Мэгги и в смущении уставилась на свои руки, сложенные на коленях. – Прием устраивается в честь него, как же Генри не быть!
Но согласись, что деревенские вечеринки – это не в стиле великого Фанкворта. Ведь правда? – И она украдкой взглянула на мать.
Глаза Мэрилин подозрительно сощурились.
Не перебарщивай, вспыхнуло в мозгу предупреждение. Быстро измени тему и уходи.
Молодая женщина встала, и зеленый, цвета нефрита, шелк ее платья взвихрился изящными складками. Она огляделась в поисках темы для разговора.
