— Сторож ошибся. Или лжет.
Джейк поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза с выражением, которое выдавало неуверенность и громадное напряжение.
— Вы ушли вчера от Бет рано, а отец ваш остался.
— Да.
Она колебалась, сказать ему или нет о причине, побудившей ее уйти пораньше, но решила, что сейчас для этого неподходящий момент. Он еще подумает, что она пытается использовать его чувство, чтобы навести на ложный след.
— У меня вчера разболелась голова, — начала Лора, — и я подумала… я хотела подышать свежим воздухом и решила прогуляться.
— Кто-нибудь видел вас, когда вы гуляли?
— Откуда мне знать? Я не встретила никого, кто мог бы подтвердить мое алиби, если вы об этом.
— Это как раз то, о чем я подумал.
Она немного опомнилась, ею тоже начинали овладевать гнев и возмущение.
— Вам придется поверить мне на слово. Я не собираюсь представлять вам алиби на то, чего не совершала. Да что все это значит? Какие планы я, по вашей версии, стащила?
— Вы прекрасно знаете, какие, — сказал он устало, — сторож не лжет, поэтому перестаньте играть.
— Я ничего не разыгрываю! — Она повысила голос. — Говорю вам, я и близко не подходила к заводу в прошлую ночь.
— Наверно, ваш отец знает, во сколько вы пришли?
— Нет. Он уже спал.
— Должно быть, вы долго гуляли!
— Да, очень долго. — И вновь чуть не призналась в истинной причине длительного блуждания ночью по городу. — Я просто задумалась и не заметила, как прошло время.
— Что же вас так беспокоило? — спросил он настойчиво. — Решали, как отомстить мне за поцелуй? Ну что ж, вы выбрали верный путь. Если бы вам повезло больше, вы могли бы нанести непоправимый… — Он замолчал и покачал головой в недоумении.
Лора опять подумала, что все происходит во сне, наверно, после бессонной ночи у нее возникли галлюцинации, и они должны рассеяться, как только она придет в себя. Но ничего не менялось. Та же комната, те же стены, звуки, доносившиеся снаружи, — все указывало на реальность происходящего. И Джейк тоже был наяву — он смотрел на нее с суровым, непреклонным видом.
— Может быть, вы скажете, что конкретно я, по вашей версии, взяла, и почему это важно, тогда мы смогли бы…
— Документы не были важными, — оборвал он, — тут вы промахнулись. Подумали, что нашли чертежи новой установки, а взяли совсем другие, давно устаревшие.
Теперь картина прояснялась и представала во всем своем уродливом виде.
— Вы думаете, я могла взять чертежи, чтобы их продать?
— Ну, я сомневаюсь, — неохотно признался он, — может быть, вы не собирались продавать. А взяли, чтобы испортить мне жизнь.
— Как это?
— Если бы чертежи нового оборудования пропали в тот момент, когда они были у меня в столе, это стоило бы мне карьеры. — Его глаза напомнили два блестящих кусочка стали. — Но, к счастью, чертежи лежали в моем сейфе — туда никто не мог бы добраться. Так что зря потеряли время. Если вы взяли, чтобы продать нашим конкурентам, можете просто сжечь.
— Благодарю за совет.
— Все, что вы можете сказать?
— А что вы хотите? Признания или моего ухода с завода? Ну что ж, я увольняюсь!
— Если вы сделали это только затем, чтобы наказать меня за мое поведение прошлым вечером…
Лора вдруг увидела виноватый и в то же время умоляющий взгляд.
— Джейк, я…
— Не надо оправданий, — проговорил он глухо, — уходите, мисс Уинтерс. Мне больно на вас смотреть.
Она молча вышла, оставив за закрывшейся дверью все свои надежды на счастливое будущее с человеком, которого полюбила.
Лора вернулась домой рано, в первой половине дня. Никогда еще маленькие комнаты не казались такими неуютными, и она бродила из кухни в гостиную и обратно, не в состоянии заняться чем-то. Не могла даже присесть.
В ушах еще слышались обвинения Джейка. Как молотом стучали в голове слова: воровка! воровка!
Несмотря на то, что между ними возникло непонимание сразу же после ее приезда в Эддлстоун, трудно было даже предположить, что он может поверить в ее способность украсть. Но те доводы, которые он привел, не были безосновательными, и Лора вынуждена была признать это…
— Той ночью сторож не мог меня видеть, — громко произнесла она вслух, — ему или приснилось, или он лжет.
Но шеф наверняка сначала проверил как следует показания дежурного. Кстати, если тот решил солгать, мог бы найти жертву более подходящую. Неужели Джейк верит, что она ненавидит его так сильно, что готова отомстить подобным образом?
Лора все еще переживала и искала аргументы за и против, когда вернулся отец. Она сразу поняла, что тот уже знает о ее уходе с завода. Но по тому, как сухо он поздоровался, избегая смотреть на дочь, стало ясно, что ей не найти у него сочувствия.
— Значит, твое неприятие Джейка пересилило терпимость и даже заставило тебя покинуть работу?
— Но каждая работа должна приносить удовлетворение. — Она старалась говорить как можно хладнокровнее. — А я не в силах и далее терпеть его грубость и командный тон.
— Но почему надо было уйти так поспешно? Ты поставила человека в трудное положение.
Это было уж слишком.
— Ничего подобного! — выпалила Лора. — Он сам попросил меня уйти.
— Значит, вы снова поругались.
— Вот именно.
— И предмет вашей ссоры?
Она облизала внезапно пересохшие губы. Не зная, как объяснил Джейк отцу причину ее увольнения, лучше было помолчать, чтобы не попасть впросак.
— Джейк был очень уклончив, — продолжал отец, — сказал, что ты принадлежишь к тому типу людей, которые стремятся помогать больным и бедным, а не кормить толпу здоровенных мужчин.
— Да, что-то в этом роде, — быстро согласилась она, — к тому же наши точки зрения на меню не совпадали.
— Не думаю, что это послужило причиной увольнения. Может быть, вы передумаете оба, когда немного остынете.
— Я никогда не вернусь.
— Значит, ваша ссора носила более основательный характер, чем вы утверждаете. — Отец положил руку на плечо дочери. — Может быть, расскажешь?
Лора потрясла головой и опустила глаза, но все же не успела скрыть блеснувшие слезы.
— Значит, я был прав, — пробормотал он, — я чувствовал, что ты влюблена в него. Что ж, тогда ты поступила умно, что ушла.
Почувствовав облегчение оттого, что больше не надо ничего придумывать и изворачиваться, она молча пошла на кухню.
Во время ужина Лора старательно поддерживала разговор о работе отца, желая понять, какую ценность представляли чертежи, которые кто-то пытался украсть. Но только за кофе смогла немного прояснить волновавшую ее тему.
