Ознакомительная версия.
Роб, следуя своему слову, не пытался заходить дальше поцелуев, хотя некоторые из них были такими жаркими, что доводили их с Онор до опасной черты, оставляя обоих напряженными и неудовлетворенными. Впрочем, сосредоточенность Онор на физической стороне отношений с Робом помогала ей безопасно избегать размышлений о своих чувствах к этому мужчине.
Хотя это не всегда срабатывало. На ум приходили мысли о том, что она никогда прежде не испытывала тех эмоций, которые вызывали у нее искусные поцелуи Роба. С Нэйтом было не так? Или она уже забыла?
Снова вспомнились муж и сын, боль затопила сердце, свернулась в животе. Онор сделала пару глубоких вдохов, пытаясь успокоиться. Уже не в первый раз она заметила, что несколько часов подряд не думала о Нэйте и Джастине. Или несколько дней?
Слезы навернулись на глаза. В памяти всплыл образ ее смеющегося, ясноглазого сына и его серьезного отца, играющих в футбол на заднем дворе. Эти воспоминания всегда причиняли физическую боль, но Онор снова и снова вызывала их, чтобы тем самым наказать себя. Будто стараясь причинить себе боль, она начала яростно тереть свое тело мочалкой.
В эти три дня действия договора с Робом тело Онор наслаждалось давно забытой близостью с мужчиной, но ум неусыпно подмечал все промахи, а сердце было заперто на замок. Ей казалось, что раз она смогла столько лет сдерживать свою скорбь по погибшим близким, то уж забыть про поцелуи Роба почти сразу после расставания с ним будет проще простого.
Она бросила губку в миску с водой и торопливо вытерлась полотенцем, понимая, что в любую минуту может появиться Роб. Как быстро они привыкли к обществу друг друга! Теперь они могли в любой момент прикоснуться друг к другу, обнять. И все же Онор чувствовала себя неуютно под его взглядом. Словно боялась, что проницательные голубые глаза Роба смогут заглянуть ей в душу и увидеть там настоящую Онор. Она изо всех сил скрывала от него свои мысли и чувства. Если Роб это и заметил, то ничего не сказал.
Полтора часа спустя, когда она задумчиво смотрела вдаль, сильные руки обвили ее талию. Сперва Онор инстинктивно напряглась, но тут же расслабленно откинула голову на грудь Роба. Прикосновения не сулили опасности, потому что, обнимая Онор, Роб не просил о большем. Зато потом, после объятий и поцелуев, он пытался задавать вопросы, чтобы узнать ее лучше. Но Онор казалось, что эти попытки приведут к тому, что Роб проникнется к ней симпатией, а после и…
Она повернулась в его объятиях и обняла за шею. Сильные руки Роба расслабленно лежали на талии Онор, даря чувство защищенности.
«О, если бы в моем распоряжении была хотя бы частичка этой силы!» – мелькнуло в голове у Онор, которая даже в лучшие дни чувствовала, что находится лишь в шаге от нервного срыва.
– А что, если ты сегодня отпросишься с работы и проведешь ночь со мной? – спросил Роб, крепко прижав ее к себе и уткнувшись подбородком в ее макушку.
Онор улыбнулась возле его обнаженной груди всего в нескольких миллиметрах от проколотого соска:
– Отпрошусь у кого? У главной черепахи?
Они оба коротко рассмеялись, и Роб разжал объятия.
Онор взглянула ему в лицо:
– Я не могу. Сегодня ночью мне крайне важно вести наблюдение.
Даже если бы это было не так, она все равно не согласилась бы. Еще не хватало лежать в темноте и разговаривать несколько часов подряд!
– Тогда давай я пойду на дежурство вместе с тобой.
Онор напряглась. Почему Роб настаивает? Ведь он каждый день имеет возможность проводить с ней время. Чего же еще ему нужно?
– Мне будет легче дежурить одной.
Должно быть, она произнесла это слишком резко, потому что в глазах Роба на мгновение мелькнуло недовольство.
Затем он, поразмышляв над чем-то, сощурился и сказал:
– Тогда увидимся позже.
– У тебя есть какое-то дело?
До начала ночного дежурства Онор оставалось еще часа два. Услышав ответ Роба, она ощутила одновременно облегчение и разочарование.
– Я решил, что пора начинать переносить оборудование и снаряжение обратно на катер. Раз «Игрок» не утонул до сих пор, значит, останется на плаву до прихода помощи.
Роб готовится к отъезду! О нем не заходила речь с первого дня их знакомства. Такое ощущение, что с тех пор прошла целая вечность. Только сейчас Онор осознала, что старалась не думать о том моменте, когда придет лодка с припасами.
– А, вот как! Тебе помочь?
Какое странное чувство: хочется, чтобы Роб уехал, и в то же время хочется, чтобы он остался… Почему так?
– Нет, спасибо. Это поможет скоротать пару часов, да и поразмяться мне не помешает.
А Онор казалось, что последние три дня они так много двигались: плавали, ныряли, бегали, целовались. У нее от непривычной нагрузки болели все мышцы. А Робу, оказывается, нужно было куда больше движения. Разумеется, ведь такие мускулы, как у него, не остаются в тонусе сами по себе, без тренировки.
Онор шагнула к палатке, где лежали ее свитер и полевой дневник:
– Тогда увидимся утром. А мне надо… э-э-э… немного почитать.
Она почувствовала себя такой потерянной оттого, что ей нечем заняться, когда рядом нет Роба. Это стало для Онор неприятным открытием. Она прожила на этом острове в одиночестве четыре года, и еще больше времени предстоит провести тут после отъезда Роба. Так, может, пора возвращаться к старым привычкам?
И все же что-то не позволило Онор уйти просто так. Сердце вдруг защемило от мысли, что жизнь разделяет их с Робом навсегда, и никто в этом не виноват, и ничего нельзя поделать. Она подошла к нему, нежно и печально поцеловала в щеку, а потом нырнула в палатку.
Роб проводил Онор взглядом. Он не последовал за ней, побоявшись, что не устоит перед соблазном и уговорит ее продолжить этот поцелуй. Без сомнения, ему это удастся сделать. Но раздражало то, что, возможно, придется уламывать Онор.
Роб направился к лагуне, чтобы охладиться.
Онор прямо на глазах ускользала от него, и он был бессилен что-то изменить. Это словно пытаться удержать в руке осьминога: чем сильнее сжимаешь хватку, тем быстрее он выскальзывает из твоих пальцев. И только когда Роб целовал Онор в палатке, у него ненадолго возникало ощущение, что он может удержать ее рядом с собой. В такие моменты она сама держалась за него, словно за спасательный круг.
Роб был неглуп и понимал, что Онор впервые после смерти мужа и сына позволила себе завести романтические отношения с мужчиной. Ему было очень приятно, что именно он сподвиг ее на такую перемену в жизни – значит, Онор серьезно им увлечена. Уж он-то, без сомнения, увлекся ею. Но она не спешила раскрывать перед ним душу и вела себя довольно замкнуто, если не считать болтовни ни о чем.
Ознакомительная версия.
