Чувство собственника удивило его, многое напомнило. Опять появился глубоко спрятанный страх, что он может оказаться похожим на своего отца.
И тут он взглянул на ее лицо, на котором было написано, что он небезразличен ей. Элоиз с нежностью глядела на него, словно говоря, что с ним она в безопасности.
Он хотел для нее лучшего. Он хотел для нее самой полнокровной жизни, которая только возможна. Он хотел, чтобы она была счастлива.
Ведь это не власть. Не собственничество.
— И что случилось? — подсказал Джем.
— Мне повезло. Я побежала по мостовой, он стал меня настигать, но вдруг из-за угла выехал автобус.
— Автобус?
Она утвердительно кивнула.
— Ночной автобус. Водитель меня заметил и замедлил ход, а один из пассажиров помог войти. Очень повезло.
Джем взял Элоиз за руку и сжал ее пальцы. Они были гораздо бледнее его загорелой кожи.
— Очень повезло. — Он пристально взглянул в ее карие глаза. Так пристально, что сумел разглядеть янтарный ободок зрачков. — Тебе следовало взять такси.
— Не было денег, — грустно ответила она. Джем отдал бы последний пенс, чтобы спасти ее. Может, это и вправду любовь?
Он всегда считал, что женщин к нему привлекают деньги, а потом уже он сам.
Джем взглянул на ее пухлые, слегка подрагивающие губы и вдруг все понял.
Элоиз хочет его. Несмотря на все страхи, мешающие ей.
И помоги ему, господи, он тоже хочет ее.
Ничто не имеет значения. Ни Лоренс. Ни Несса. Ни Белинда. Важно лишь то, что он нашел женщину, которую волнуют не его деньги, а он сам.
А его волнует она.
Наконец Джем понял, почему решил показать Элоиз перестроенный амбар. Он хотел разделить с ней свое ощущение дома, посмотреть на один и тот же пейзаж.
Ему нужно, чтобы она жила там, и тогда это был бы настоящий дом.
Он медленно притянул ее к себе. Тут не было ничего случайного. И это его пугало. Если он сейчас займется с ней любовью, он не сможет ее бросить. Это вопрос доверия.
Его к ней и ее к нему.
Пристально глядя в ее глаза, он прочитал в них свой собственный страх.
— Доверься мне, — тихо попросил Джем.
Он понимал, что говорит это скорее для себя, чем для нее.
Доверься мне.
Элоиз взглянула на него, словно ища поддержки, потом улыбнулась.
— Я верю тебе.
Она притянула к себе его голову. Он прикоснулся к ее губам, и ему показалось, что мир взорвался.
Он помнил, как коснулся пальцами маленького бантика на ее платье, потянул за кончик, и бант развязался.
Он почувствовал легкое сопротивление Элоиз, небольшое напряжение, а потом она сдалась.
Это было мгновение совершенной эйфории. Он выиграл приз.
А потом и вовсе перестал думать. Голодными от страсти губами Джем искал ее губы, гладил ее тело, жаждал прикоснуться к ней.
Он расстегнул лифчик и увидел мягкие розовые соски, которые оказались прекраснее, чем можно себе представить.
И наконец Джем узнал, что такое любовь. Любовь без риска потерять доверие — ведь это была Элоиз. У нее нет никаких скрытых намерений. Никаких секретов. Никакой лжи.
Просто они были вместе.
Элоиз открыла глаза и взглянула на спящего рядом с ней мужчину. На его красивом лице отпечатался след от подушки, волосы взлохмачены.
Никогда он не казался таким сексуальным, подумала она, отводя густую прядь с его лица.
И он принадлежит ей.
Возможно ли такое?
Джем просил довериться ему, и она это сделала. Впервые с тех пор, как умерла мама, Элоиз поняла, что есть на свете человек, которому она может доверять.
Это чувство было ново и необычно, но она проснулась с ощущением абсолютного покоя и правильности того, что произошло. Душа была переполнена эмоциями.
Если они будут вместе, то в жизни придется многое изменить. Он ненавидит Лондон, она здесь работает. Но все это не имеет значения.
Она доверилась ему, чтобы им обоим стало лучше.
Джем открыл один глаз, и его лицо озарила улыбка.
— Ты здесь, — с восторгом и облегчением отметил он.
— Я здесь живу, — в ответ улыбнулась Элоиз.
— А что ты делаешь с мужчиной в своей постели?
Элоиз сделала вид, что размышляет.
— Кажется, он не хотел оставаться один прошлой ночью, и я подумала, что нужно проявить доброту и предоставить ему постель.
— Я не хочу проводить в одиночестве ни одну ночь.
— Да?
Он прижал к себе ее обнаженное тело.
— Хмм, да.
Элоиз с радостным удовольствием охнула, когда Джем поцеловал ее в шею и принялся ласкать.
— Вообще-то у меня обычно не бывает свободного места, — насмешливо шепнула она.
Джем игриво шлепнул ее.
Она перегнулась через него и взглянула на часы.
— Ты знаешь, сколько сейчас времени?
— Нет.
— Уже десять.
— Да-а, — протянул он и собрался опять лечь.
— Нам нужно навестить Белинду.
— Тогда я должен принять душ, — разочарованно простонал Джем.
— Полотенца в шкафу. Я пока приготовлю чай. — Элоиз поднялась.
Джем залюбовался ею. Он не отрываясь наблюдал, как она грациозно переступает своими потрясающими длинными ногами, как берет кимоно со стула и накидывает на свое стройное тело.
— Вставай, — бросила она ему.
Тело не слушалось, душа испытывала умиротворение. Ему очень не хотелось прерывать эти мгновения.
Однако эти мгновения останутся с ним навсегда. И будут другие такие же. Вся жизнь будет состоять из таких мгновений.
— Ты позвонишь в больницу? — спросила Элоиз, когда он вернулся в комнату.
— Возможно, Белинды там уже нет. Сомневаюсь, что ее задержат там надолго. — (Элоиз кивнула.) — А мы можем пойти в одно отличное кафе.
— Я думала, ты не знаешь Лондона. — Она протянула ему чашку с чаем.
— Ты удивишься, как много я знаю. — Джем подмигнул.
Она, смеясь, вышла, а Джем уселся на диван. Казалось, с его души сняли камень. Жизнь стала осмысленной. Он не представлял, что такое возможно.
Зазвонил телефон, стоявший на столике, и Джем засомневался, брать ли трубку. Раздалось три звонка, и включился автоответчик.
— Элоиз, ответь. Ты дома? — Молчание. — Это Касси. — Опять молчание. — Позвони мне сразу же, как придешь. Я хочу знать все об этом сексуальном боге. — (Джем глотнул чаю.) — У тебя есть двадцать четыре часа, чтобы позвонить мне, пока я никому не рассказала. Да, а что с письмами?
Джем представил себе, как она затягивается сигаретой.
— Элоиз? Ты сказала ему, что твоего отца зовут Патрик Макмагон? Позвони мне.
Касси отключилась. Джем озадаченно молчал. Он никак не мог уразуметь то, что услышал. Полная бессмыслица.
