— Все в порядке? — спросил он, когда нос лодки уткнулся в берег, и нагнулся, чтобы привязать бечевку от якоря к пню.
— Отлично! — задыхаясь от волнения, проговорила Хоуп. Вдруг она похолодела. Мысли о возвращении к Арману так поглотили ее, что она и не слышала, как приближается другая лодка. Арман протянул руку, чтобы помочь ей сойти на берег. — Арман, беги! — шепотом произнесла она, оборачиваясь и видя, как ближайший мысок огибает лодка с подвесным мотором. Это был один из ее соседей.
— Не волнуйся, — спокойно ответил он. — Он меня не видит.
— Откуда ты знаешь? — прошептала Хоуп уголком губ, приветственно помахав рукой своему соседу.
Арман продолжал держать ее руку в своей, помогая ей сохранить равновесие, когда она ступила одной ногой на берег, а другая все еще находилась в лодке.
— Знаю потому, что он не видел меня и утром, когда проплывал мимо, а я помахал ему рукой. — Арман тихо рассмеялся.
— Здравствуйте, мистер Шот! Как рыбалка?
Сосед поднял вверх связку рыбы.
— Превосходно! Пожалуй, это лучшая форель, что я поймал за многие годы, — ответил он и как-то странно посмотрел на нее. — А у вас все в порядке, малышка?
— У кого? У меня? Просто замечательно. А что? — Хоуп попыталась изобразить на лице удивление, но с трудом могла найти в себе силы ответить старику. Арман целовал в эту минуту ее запястье, и язык его нежно ласкал выступившие на руке жилки.
— Я ведь просто спрашиваю, — ответил старик. — Вы сейчас похожи на одну из статуй, которые, знаете, ставят в садах… — Слова его звучали немного невнятно из-за жевательного табака у него во рту.
Хоуп напряглась и медленно повернула голову в сторону Армана. Это с его помощью она стояла так: одна рука зависла в воздухе с раскрытой ладонью, тело изогнулось, словно у танцовщицы с острова Бали,[17] весь вес перенесен на ногу, стоящую на земле, а кончики пальцев другой ноги едва касаются борта лодки…
Она улыбнулась.
— Вам нравится? Это новая поза из гимнастики по системе йогов. Я просто тренируюсь. — Хоуп попыталась вырвать руку из пальцев Армана, но он, широко ухмыляясь, не выпускал ее.
— Йогов, дорогая? — Арман шутливо нахмурился. — Как бы это ни называлось, я оскорблен. Я-то думал, что с любовью заключил тебя в объятия…
— Йогов, говорите? — произнес старик почти благоговейно. Склонив голову набок, он наблюдал, как рука Хоуп описывает неровные круги в воздухе. — Ну и дела, никогда такого не видел!
— Да, йогов, — резко ответила она Арману. — И это ничто по сравнению с такой хваткой. — Она дернула руку еще раз, стараясь освободиться.
— Такой хваткой? — повторил за ней старик, уставившись на свои руки. Затем снова посмотрел на нее.
— Да. Нет! — Хоуп снова взмахнула рукой. — Я хочу сказать, это новая поза.
— Ну, тогда понятно. — Мистер Шот отвернулся, заводя мотор. — Если вам потребуется помощь, позовите меня! — крикнул он через плечо в полной уверенности, что его соседка маленько тронулась умом.
Хоуп наблюдала, как он, аккуратно развернув лодку, направился к своей бухточке. Она подумала, что, вероятно, только что выставила себя полной дурочкой. Но почему «вероятно»? Она на самом деле вела себя будто идиотка.
— Как ты думаешь, знает он что-нибудь об этих йогах? — тихо спросил Арман; в его голосе слышался смех.
— Надеюсь, ничего, — ответила она, готовая побранить его за глупую роль в фарсе, который они только что были вынуждены исполнить.
Арман вопросительно поднял брови.
— Но он же предложил помочь тебе с этими йогами.
В ответ Хоуп расхохоталась. Она смеялась так, что упала к нему на руки и у нее на глазах выступили слезы. Вдвоем они медленно опустились на землю, обняв друг друга и чувствуя, как напряжение последней недели покидает их и сменяется невиданным наслаждением…
Наконец они поднялись и зашагали вверх по тропинке. Когда они достигли вершины холма, солнце уже стало окрашивать небо в пастельные тона. Арман крепко обнял Хоуп, а она прислонила голову к его сильной груди.
— Тебе пора идти домой, — нежно сказал он, целуя ее макушку, — принять горячую ванну, лечь в постель и хорошенько отдохнуть после всех твоих трудов. Мы поговорим утром, моя Надежда.
— Угу, — пробормотала она, слишком устав, чтобы произносить какие-то слова.
— Итак, иди, — приказал он, взял ее за плечи и развернул в сторону дома. — Я пройду с тобой, полпути.
— Только полпути? — поддразнила она его.
— Дальше я идти не могу, — мягко напомнил он ей, и ее улыбка исчезла.
Когда они дошли до невысокой сосенки, Арман остановился.
— Доброй ночи, любовь моя. — Он легонько коснулся ее губ в поцелуе.
— Спокойной ночи, — тихо ответила она, желая больше всего на свете остаться в его объятиях на всю ночь, но одновременно зная, что ей надо выспаться и принять ванну.
Хоуп медленно направилась к дому. Через несколько минут она разделась, искупалась и легла в кровать. Но глаза ее то и дело открывались, спать она не могла. Медленно наступало утро.
Натянув на себя старенькие джинсы и крупной вязки свитер, Хоуп почистила зубы и умылась, даже не посмотревшись в зеркало. Зачесав назад длинные волосы, она скрепила их заколкой, ноги сунула в темно-коричневые шлепанцы.
Достав из холодильника две порции замороженного завтрака, она подогрела их и осторожно понесла на холм вместе со вчерашними записями. Дойдя до палатки, опустила свою ношу на траву.
— Проснись, соня. Солнце уже давно взошло! Кроме того, тебе надо поесть, а затем мы должны поговорить. — Она откинула клапан палатки и потянулась через сундучок, чтобы схватить спальник за угол и потрясти, но внутри никого не было.
Рука ее повисла в воздухе, сердце тяжело стучало. Арман исчез… Значит, ночью он растаял и почему-то больше не вернулся.
Хоуп осела на землю, все еще сжимая краешек спальника в своей руке. Закрыв глаза, она попыталась справиться с болью, нахлынувшей на нее.
На деревьях весело щебетали птицы. Рыба или две плеснули в озере. Старинный французский мотив зазвучал где-то вдалеке. Сначала он был едва различим, но постепенно мелодия становилась все громче и громче.
Хоуп напрягла слух. Пение приближалось. Она встала и застыла неподвижно, пытаясь определить, откуда исходит звук. Сердце ее бешено забилось в груди. Никто на свете не знал эту песенку. Даже Фейт. Так ей сказал Арман.
Хоуп медленно повернулась. Пальцы ее руки непроизвольно вцепились в грубую ткань джинсов. Когда наконец голова Армана показалась над склоном холма, ее охватила неистовая радость, и она бросилась к нему навстречу по тропинке.
