ладонями по рулю барабанную дробь в такт музыки, и я заметила на правой руке две разбитые в кровь костяшки. Меня подмывало спросить, что случилось, но я подумала, что такие расспросы не тактичны. Да и неприятные истории могли испортить этот прекрасный день, который закончится, как только Элиот приедет за мной.
Мы направлялись в Палос-Вердес, около часа езды от Л.А. где в ресторане «Марсель», Эрнесто забронировал столик. Наш завтрак грозился перерасти в обед, который будет сопровождаться восхитительными пейзажами океана.
Я люблю воду, возможно потому, что выросла на побережье Адриатики, и моя жизнь неотделима от моря. Мне нравится смотреть и на спокойные волны, и на штормовые валы. И то, и другое на меня действует успокаивающе. Канкун, Лос-Анжелес, Нью-Йорк и даже Сакраменто, где мерцало озеро Фолсом, должны были подарить мне покой, если бы не смертоносный ураган по имени Колин Райс.
Мы женщины обладаем бескрайней фантазией, и часто на бесплодной почве пытаемся вырастить дремучий лес, где мы, словно волшебницы, строим фантастические города, встречаем идеальных рыцарей и пишем захватывающие сказания. Мы любим представлять, что все наши истории будут иметь счастливый конец. Принцы спасут нас от кровожадных драконов или злобных ведьм и увезут в свой неприступный замок, где мы будем жить с возлюбленным до конца времен. Но в жизни все иначе. Часто драконы скрываются под доспехами рыцарей, а принцессы… Принцессы являются коварными колдуньями. Да, сложно признавать это, но в каждой женщине живет либо вредный гном, как во мне, либо маленькое истеричное чудовище.
Часто мы сами разрушаем отношения, нередко мы допускаем вереницы ошибок, которые ведут нас к пропасти. Мы не идеальные принцессы, обладающие кротким нравом. Но, несмотря на это, мы остаемся женщинами, мечтающими об истинной любви, о героических подвигах, которые совершат мужчины ради нас.
Эрнесто, в отличие от Райса, был похож на рыцаря в ослепительно сияющих доспехах. А мистер Совершенство предпочитал амплуа разбойника или пирата. Они были совсем разные: один был молод и галантен, другой, невзирая на зрелый возраст, вел себя, как тщеславный и избалованный мальчишка. И между ними была я – вредный гном, мечтающий о любви и понимании.
– Что ты собираешься делать на Рождество? Улетишь в Хорватию? – поинтересовался Эрнесто, когда мы наслаждались едой на открытой террасе ресторана.
При слове «улетишь» меня передернуло. У меня в конце года будет несколько свободных дней, которые я могла бы провести дома с мамой, Златой и ее семьей. Вот только пришлось бы лететь туда и обратно. В общем, около двадцати часов в воздухе и еще тьма в аэропортах между пересадками.
– Наверное, я останусь здесь. Все праздничное настроение засосет в турбины самолета, если я отправлюсь домой.
Эрнесто взял мою руку в свои теплые ладони. Как же горяча мексиканская кровь, способная разогреть даже самое оледеневшее сердце!
– А хочешь, мы отправимся в круиз на яхте по карибскому бассейну?
– У тебя еще есть яхта? – рассмеялась я. Эрнесто владел гостиничным бизнесом, но у него не было столько денег, как у Райса.
– Нет. Но я могу ее арендовать, – улыбнулся он, поглаживая пальцами мое запястье. – У нас не будет снега, запаха хвои и возможно мы даже не встретим Санта-Клауса, но зато насладимся бескрайними просторами Карибского моря, поедем на какой-нибудь уединенный островок, где гармония природы будет переплетаться с безмятежностью души.
– Но до яхты все равно придется добираться на самолете, – неуверенно протянула я.
– Ну, это в том случае, если отменят все поезда, автобусы, автомобили сломаются, а корабли пойдут ко дну. Не помню, чтобы кто-то предсказал Апокалипсис на это Рождество. Но даже если такое произойдет, что же, тогда мы с тобой отправимся пешком. И вероятнее всего, так и не доберемся до мексиканского побережья или хотя бы до Флориды, но, по крайней мере, эти праздники мы запомним на всю жизнь. Слава Всевышнему, мы будем идти на юг, а не на северный полюс, так что хотя бы не умрем от обморожения.
Я вновь рассмеялась. А почему бы и нет? У меня так давно не было приключений. Мое агентство да редкие вылазки в Риеке со Златой и поездки вдоль побережья Средиземного моря были единственными грандиозными авантюрами за последний десяток лет после развода с Яном.
– Пожалуй, я соглашусь на ваше предложение, сеньор!
Эрнесто притянул мою кисть к губам и поцеловал.
– Буду рад вашему обществу, мисс Стана Новинц, – широко улыбнулся он своими белоснежными зубами, как у голливудских звезд.
На Сакраменто опустились сумерки. По городу замерцали звезды фонарей и светлячки автомобильных фар. Элиот неторопливо вел ягуар по полупустынному шоссе в направлении Эльдорадо-Хиллз. Я почти задремала под бархатный голос Френка Синатры, когда телефонный звонок, сиреной, вырвал меня из паутины сна. Мой смартфон верещал, как безумный, словно началась война. Я, потерев глаза, стала искать его в сумке, проклиная, что напихала в нее пол своей жизни.
Звонила Мария. Видимо хотела узнать, что приготовить на ужин. Я подняла трубку.
Горничная, что-то бормотала на испанском вперемежку с английским и безостановочно всхлипывала.
– Мария, успокойся, я не понимаю, что ты говоришь, – попыталась я остановить женщину, которая словно впала в безумие. Из всех сказанных слов я лишь разобрала имя Райса, и у меня неприятно засосало под ложечкой.
– Se volvió loco, se volvió loco! – повторяла она, как заведенная.
– Успокойся, я скоро приеду, – произнесла настойчиво я, и тревога в моей душе стала расти, как грозовое облако. Горничная, продолжая рыдать, бросила трубку.
Кто сошел с ума? Мария? Райс? Или этот город?
– Эл, ты бы мог прибавить скорость, что-то случилось с Марией.
Элиоту не надо было повторять дважды. Если с Марией беда, он примчится первым ей на помощь. Старик надавил на газ, и мы понеслись по шоссе, как на крыльях ветра. Я молила всех святых, чтобы нам не встретился полицейский патруль, нельзя было медлить ни минуты. В семейном доме Райсов произошло что-то ужасное, раз так переполошилась стойкая мексиканка.
Мы не успели въехать на территорию перед особняком, как к нам подбежала заплаканная Мария. Ее волосы были растрепаны, а лицо распухло от слез.
– Él está en la casa! Él se volvió loco! – тараторила она, всхлипывая и указывая в сторону особняка.
– Кто в доме? Кто обезумел? – пытаясь осознать ситуацию, допытывалась я. Элиот не понимал испанский, но ему хватило ума, схватить Марию за плечи и хорошенько тряхнуть, дабы она пришла в себя. Спасибо Всевышнему, что он был со мной. Я бы не смогла привести горничную в
