— Я знаю, — спокойно ответил он.
Ее глаза широко раскрылись от удивления.
— Мэг рассказала? — Она оглянулась на падчерицу.
— Я слышал, как она говорила с тобой по телефону.
— Поверь мне, как только я познакомилась с тобой, я поняла, насколько глупа эта идея. А Мэг отговаривала меня с самого начала.
— Правда, но мне кажется, что Адаму не нравится эта тема, — заметила Мэг.
— Адам, если бы ты знал, как страдала Мэг! Но она так старалась все скрыть, чтобы не беспокоить нас. Наша Мэгги — очень заботливая дочь и очень ответственный человек.
Адам соглашался с Пэтти, но разделить ее восторги не мог. И когда она сказала, что уезжает домой, он даже не попытался остановить ее.
Берт подошел к Адаму, когда Мэг благодарила за все и прощалась с Бет.
— Она уезжает. — Берт пристально наблюдал за дочерью.
— Я знаю.
— Адам, ты не собираешься удержать ее?
— Что вы имеете в виду?
— Уговори ее остаться.
— Но зачем?
— В таком случае, — спокойно продолжил Берт, — я не знаю, с чего мне начать — убить тебя немедленно или швырнуть на землю и держать ногу у тебя на шее, пока ты не согласишься признаться ей в том, что ты чувствуешь. — Берт постепенно повышал голос. — Она не будет ждать, Адам. Я знаю свою дочь. Она сбежит от тебя, от себя и от той муки, на которую ты ее обрекаешь. А куда сбежит, я не знаю, но уверен — на край света!
У Адама все сжалось внутри: отец Мэг так хорошо понял его состояние?
— Я ненавижу себя за эти чувства, — признался он.
— Почему?
— Потому что я не верю в них. Я ни во что больше не верю.
— О господи, ты действительно безнадежен, — воскликнул Берт Джонс. — Ты видишь, как счастлива моя жена? Она всегда мечтала о ребенке, и вот он, даст Бог, родится! Дети — самое прекрасное на свете! Конечно, они приносят и горе — я так страдал из-за Шерри! А твои родители, у которых восемь детей?! Сколько они намучились из-за вас, и все-таки мы счастливы.
— Конечно, — согласился Адам. — Все так и есть.
— И ты хочешь лишиться чего-то прекрасного, что появилось в твоей жизни только сейчас? Ты даже не успел как следует узнать это и спешишь отказаться?
— Я… Это очень сложный вопрос, мистер Джонс. Я никогда не думал над этим.
Адам вдруг почувствовал, как туман, окружавший его, уходит, рассеивается, уступая место солнечному свету. То, чего он действительно хотел, внезапно стало простым и понятным.
— Подумай! — воскликнул Берт. — Подумай об этом хотя бы минуту и скажи мне, что ты чувствуешь к моей дочери и что ты собираешься делать с этим чувством?
— Мне нет нужды думать, — твердо сказал Адам, ощущая приток новых сил. — Я твердо знаю, что мне нужно сейчас. Вы правы. Извините, я должен найти Мэг.
— Я не плачу, не плачу, — клялась себе Мэг, выходя из сада Кэллаханов и направляясь к своей машине. — В слезах нет никакого смысла. Главное — принять решение… Но какое?
Из-за большого количества автомобилей, припаркованных перед домом Кэллаханов, ей пришлось оставить машину довольно далеко, около парка, в котором они гуляли однажды с Эми и Адамом, но Мэг была, даже рада возможности пройтись. Это хороший способ разобраться в своих чувствах и успокоиться.
— Я злюсь, да, но я имею на это право! Я почти призналась Адаму в своем чувстве. И почти наверняка знаю, что он испытывает… ко мне. Но он упирается, не хочет признаться самому себе, не хочет даже думать об этом. Что ж, в таком случае у нас нет никаких шансов, и чем дольше я стану ждать, тем сильнее буду страдать.
Месяц в Калифорнии — маловато для задуманного, но она не могла взять более длительный отпуск. На работе остались незаконченные дела, которые придется передать коллегам. Без сомнения, она много потеряет из-за отлучки, но это не так важно. Когда корабль тонет, приходится прибегать к спасательной шлюпке.
— Я должна послать ему иск о возмещении каждого цента, который потеряю, — решила Мэг. Она так углубилась в свои горькие размышления, что забыла о решении не плакать. Слезы текли по ее щекам, но облегчения не приносили.
И тут она заметила, что за ней медленно следует машина. Мэг резко повернулась и приготовилась отчитать назойливого незнакомца… но слова замерли на ее губах.
— Я хотел спросить. — Адам откинулся на спинку сиденья своей открытой машины, снял темные очки и заглянул ей в глаза: — Ты когда-нибудь каталась в красном «корвете» в теплый весенний день?
— Никогда, а что, у тебя есть красный «корвет»? Ты украл его или как?
— Одолжил у Коннора.
— Рада за тебя. Теперь, извини, я добралась до моей машины, и я…
— Эй, Мэг. Я знаю, что заслужил это, но…
— Ты опять за свое?
Ему все-таки удалось завладеть ее вниманием. Она не положила ключ в карман, но и не вставила в скважину.
— Я заслужил это, — серьезно повторил Адам. — Пожалуйста, садись в машину, прежде чем я…
— И еще раз: счастливого пути, — твердо прервала его Мэг.
— Мне нет прощения, согласен. Но могу я пригласить тебя на автомобильную прогулку и пикник с бутылкой шампанского? Я постараюсь изменить твое мнение обо мне.
— Пикник? Шампанское?
— Ты ничего не ела на вечеринке.
— Ты заметил?
— Я замечаю все, что касается тебя, Мэг.
Джонс, — ответил он. — С самого начала, даже когда не хотел этого. Посмотри, я захватил еду с вечеринки, и у меня есть шампанское. Я одолжил машину у Коннора, потому что она уютнее и шикарнее… для тебя.
Адам остановил машину и нагнулся, чтобы открыть дверцу. На его лице сияла широкая улыбка. Мэг видела эту искреннюю, радостную улыбку только раз, лет шестнадцать назад, на лице полузамерзшего, но очень счастливого подростка в заснеженном парке.
— Прости меня, — нежно попросил он. Теперь она сидела в машине совсем близко от него. И он поцеловал ее. Поцелуй был краткий и легкий, как прикосновение перышка. Потом он посмотрел ей в глаза: — Ты должна подумать о моих родителях. Твой отец убьет меня, если ты не скажешь «да». Поэтому лучше…
— Лучше что?
— Лучше скажи «нет». Но скажи это отцу, прежде чем он…
— Убьет тебя?
— Да, и не по моей вине!
— Но ведь ты заслужил это!
— Даже если я заслужил это. Мне кажется, нужно оставить все наши иски, размолвки, шпильки и недомолвки в прошлом.
— Я только хотела уточнить кое-что, — сказала она. — Впервые в нашей программе «Адам и Мэг» Адам признается, что он заслужил это.
— Да, я должен был понять это раньше, но мне казалось, что у меня отбирают самое главное, что со мной происходят все новые и новые несчастья, что самый прекрасный человек, появившийся в моей жизни, может оказаться не тем, за кого себя выдает.
