Оливия обмерла. Что ответить? Кто рассказал Кларку? Автор анонимного письма? Неужели Кларк теперь знает, что Эрик — его сын? Нет. Не может быть, иначе Кларк прямо сказал бы об этом.
— Оливия? Я жду ответа.
Будь проще, сказала себе Оливия. Она наклонилась и вытащила из коробки еще одну игрушку.
— Мне нужно было сменить обстановку после нашего разрыва.
— Нет, тут, видимо, нечто большее, чем желание сменить обстановку, — уверенно сказал Кларк, от которого не укрылись ни потрясенный вид Оливии, ни то, что она боялась поднять на него глаза. — Почему ты уехала из своего обожаемого Черч-Уэстри на целый год?
Оливия выпрямилась, но по-прежнему избегала смотреть на Кларка.
— Я уезжала не на год, просто так получилось. — Оливия пожала плечами. — Я вернулась, как только почувствовала, что воспоминания о прошлом не бередят мою душу.
Кларк положил руку ей на плечо и повернул Оливию лицом к себе. На мгновение их взгляды встретились, и он прочитал в глазах Оливии все ее надежды и желания — ну или во всяком случае Кларку так показалось. Но уже в следующее мгновение лицо Оливии превратилось в маску, она отошла к окну и выглянула во двор.
— Гости собираются. Нам нужно идти вниз.
— Позже. Что ты имеешь в виду, говоря о воспоминаниях, которые не бередят твою душу?
Оливия резко обернулась.
— Кларк, мне кажется, что кому-кому, а тебе должен быть известен ответ на этот вопрос.
Она права. Кларк сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.
— У меня такое ощущение, что между нами словно выросла стена после того, как Родерик застал нас в тот момент, когда я собирался поцеловать тебя.
— Разумеется, — фыркнула Оливия. — Мне не следует забывать, что я выхожу замуж.
— Я говорю о другом, и ты это понимаешь.
В глазах Оливии появилось виноватое выражение, но оно быстро исчезло, сменившись раздражением.
— Стена выросла, — многозначительно произнесла она, — много лет назад, когда я поняла, что ты не любишь меня.
— Конечно же я любил тебя! — воскликнул Кларк.
— Любить — значит поступаться собственными желаниями ради другого человека. Ты этого не сделал.
— И ты тоже, — напомнил Кларк. — Ты знала, о чем я мечтаю, с момента нашего знакомства. Я не изменился с тех пор. Ты всегда вела себя так, словно мои желания были и твоими желаниями.
— Я всегда желала тебе счастья, — сказала Оливия. — Чем ближе мы оказывались к тому, чтобы пожениться, тем больше я осознавала, как мне необходимо место, которое я смогу назвать своим домом, где будут близкие и друзья. Ты понятия не имел, как ужасно не иметь ни друзей, ни близких, потому что переезжаешь с места на место. Если бы я уехала с тобой, то получилось бы именно так, а я не была к этому готова.
— А как же ты жила целый год вдали от Черч-Уэстри?
— Я знала, что это временно, и эта мысль поддерживала меня. Я знала, что обязательно вернусь домой. Я знала, что здесь меня ждут Фредерика, Глория и Родерик. А если бы я уехала с тобой, то постоянно была бы предоставлена сама себе, пока ты мотаешься по миру. Я была бы совсем одна.
— Все было бы не так уж и плохо, как ты расписываешь, Оливия, и я говорил тебе об этом. Думаю, проблема заключалась в том, что ты не очень-то верила, что я всегда буду рядом с тобой. Ты убедила себя, что однажды я уеду и никогда не вернусь, и ты останешься одна.
Кларк попал в яблочко — именно так Оливия и думала. Она не уехала с Кларком, ибо не верила ни ему, ни в его любовь.
— Я знаю, Оливия, ты сравнивала меня со своим отцом, а то, как он поступил с тобой и с твоей матерью, проецировала на наши с тобой отношения. Я понимаю твои чувства и опасения, но ты не права. Я — не такой, как твой отец. Ты для меня очень много значишь. И так было всегда.
Оливии было так тяжело это слушать, что она закрыла глаза, но боль от этого не уменьшилась.
— Знаешь, — продолжал Кларк, — я пытался понять, чего хочу добиться своим приездом сюда. Я уговаривал себя, что спасаю тебя от вовсе не нужного тебе замужества. И продолжаю так считать и сейчас. Думаю, ты просто хочешь быть матерью.
Оливия широко распахнула глаза и, затаив дыхание, уставилась на Кларка.
— Я прав? — спросил он, но ответ ему был не нужен — по реакции Оливии Кларк видел, что попал в точку. — Именно ради того, чтобы стать матерью, ты и выходишь замуж за Родерика? Ты именно этого хочешь? А как же настоящая любовь? — сыпал он вопросами.
Оливия не сводила с него глаз. Чего она действительно хочет? Того, чего хотела всегда: быть вместе с Кларком и их сыном, быть семьей и жить в Черч-Уэстри, ставшем ее родным домом на всю жизнь. Но подобный выбор ей сделать не дано.
— Да, я хочу быть матерью Эрику, — тихо сказала Оливия и отвела глаза.
Кларк чувствовал боль и сожаление. Он смутно надеялся, что Оливия скажет, что он ей нужен, но она конечно же этого не сказала. Он свалял дурака, вернувшись сюда и связавшись с ней снова. Ему надо уезжать, и поскорее. Взмахом руки он указал на коробку с игрушками.
— Если говорить обо мне, то я с радостью отдам все это. Сомневаюсь, что Эрик захочет взять что-то из старья своего дядюшки, а у меня, по всей видимости, детей не будет, поэтому не вижу смысла хранить это. А кроме того, легче забыть прошлое, если не видеть предметов, напоминающих о нем.
Оливии стало трудно дышать. Как она виновата перед Кларком! Ей нет прощения. Кларк, видимо, никогда не женится, у него никогда не будет детей. Ему никогда не познать радостей отцовства.
Она болезненно сглотнула и напомнила себе, что необходимо взять себя в руки. Она невеста Родерика. Она поступает правильно, свято храня тайну рождения Эрика. Она должна верить в это.
И еще Оливия поняла, что отчужденное выражение лица Кларка, когда он сказал, что у него никогда не будет детей, станет для нее вечным кошмаром.
Сидя рядом с Родериком за столом, Оливия старательно изображала счастливую невесту. Именно такого поведения ожидали от нее гости, и Оливия старательно играла свою роль, хоть на душе у нее кошки скребли. К тому же ей совершенно не хотелось давать повод для сплетен, которые ненароком могли дойти до Эрика.
— Итак, Родерик, на какое число назначена свадьба? — громко спросил Нейл Смит.
Сидящая рядом с ним жена строго взглянула на него и ущипнула за руку.
— А что такое?! — возмутился Нейл, отдергивая руку. — Вполне законный вопрос, учитывая, что поблизости нет Фредерики, у которой ты могла бы спросить и потом рассказать мне.
Оливия встрепенулась. Она настолько погрузилась в заботы о собственном благополучии, что совершенно забыла о Фредерике. Действительно, где же она?
