догадываться, что я нравлюсь Косте. У меня даже мыслей не возникало о том, что можно начать какие-то отношения. Я никого не видела. На мне ещё были отметины Шерхана, в моей голове я ещё принадлежала ему. Я не думала о том, от чего я бежала. Я начала снова дышать. Я начала всё с начала. Но всякий интерес мужчин ко мне я пресекала ещё в самом начале.
Каждый день я просыпалась минут за пятнадцать-двадцать на сигнала будильника. Занималась йогой, одевалась и мчала на работу как на крыльях, по пути забегая в кофейню за кофе на вынос. Каждый день был для меня маленькой победой над страхом. И я ловила себя на мысли, что я счастлива.
За два месяца я научилась ориентироваться в информации, расставлять приоритеты и сдавать годный материал в срок. Работа занимала все мое время, поэтому после работы я приходила домой, когда уже было темно, ужинала, смотрела какой-нибудь фильм и часто засыпала до утра, не досмотрев его до конца.
Для того чтобы быть в курсе всех событий, телевизор в редакции не затыкался круглые сутки. При этом приоритет был отдан телеканалу «Столица», потому что многие события в Москве отражались и на жизни Санкт-Петербурга.
Телевизор был включен, и я увлечённо работала под его фоновый шум, приятный женский голос рассказывал о результатах расследования террористического акта на Дубровке. После планёрки я разложила записи с последних встреч отделений МВД, и стала набрасывать сообщения для колонки криминальных новостей.
«… К событиям текущего часа. Неизвестные застрелили бизнесмена с Дальнего Востока у входа в…….».
Кодовое слово «Дальний Восток», и я мгновенно подняла голову и больше уже ничего не слышала кроме слов ведущей новостей.
«….к 30-летнему бизнесмену подошел неизвестный и несколько раз выстрелил в упор, а затем скрылся с места происшествия на автомобиле. В результате мужчина погиб на месте.
Отмечается, что погибший Корсак Андрей Александрович занимался бизнесом в сфере внешнеэкономической деятельности. В настоящее время правоохранительные органы разыскивают подозреваемых. Выясняются подробности случившегося. Об убийстве мужчины также сообщили «РИА Новости» и ТАСС со ссылкой на источники в правоохранительных органах.
По данным источника «РИА Новости», нападавших было двое. Один из них произвел из пистолета несколько выстрелов в 30-летнего мужчину. Отмечается, что нападавшие скрылись с места преступления. Источник ТАСС сообщил, что после убийства мужчины был объявлен план «Перехват». В настоящее время ведутся поиски подозреваемых…»
Шерхан мёртв.
Я заплакала. Костя, увидев мои слёзы, начал что-то говорить, я его не слышала, через несколько минут коллеги стояли надо мной, кто-то обнимал меня, а я продолжала рыдать. Смешанные чувства одолели меня – радость от того, что он никогда больше и пальцем ко мне не прикоснется, и горе от того, что ещё один дорогой мне человек из моего прошлого ушёл в иной мир.
С работы меня в тот день отпустили, я взяла неделю отпуска.
Закрывшись в своей комнате, я налила большую кружку чая с малиновым вареньем, закуталась в плед, взяла мобильник и набрала номер.
– Да.
– Здравствуйте, Доктор. Видела новости.
– Рина? Ты? Ты где?
– В Питере. Буду в Москве завтра утром. Встретимся?
– Конечно! Где тебя встретить?
– Не надо встречать. Давай часов в одиннадцать. Говори, где.
Доехав до станции «Октябрьская», я подошла к «Шоколаднице» за полчаса до назначенного времени и начала ждать. Через минут пятнадцать я увидела его – молодой мужчина в коротком черном пальто с клетчатым шарфом помахал мне рукой. Он шёл навстречу мне и улыбался. И в тот момент я поняла, как сильно мне его не хватало, как сильно он был нужен мне все эти два года. Я обняла его, поцеловала в щёку и сказала: «Ну, здравствуйте, Доктор». Он крепко прижал меня к себе, оторвал от земли и закружил. «Малюсенькая моя. Малышня моя мелкая. Нашлась! Приехала!», – приговаривал он при этом. А когда он поставил меня на землю, я уткнулась головой в его грудь, и мы простояли так, обнимаясь, ещё несколько минут.
Мы зашли внутрь, расположились в мягкой зоне и заказали кофе.
Я сидела напротив него и вглядывалась в знакомые черты. Он почти не изменился, только стал шире в плечах, всё такой же весельчак, только взгляд стал более суровым.
– Почему ты не звонила? – спросил он.
Я молчала, опустив глаза. Я не знала, что сказать ему на это. Да, не звонила, не писала, я вообще пропала с радаров. Мне было настолько больно, что я не хотела, чтобы кто-нибудь это видел.
– Как ты? – спросил он.
– Не буду говорить, что нормально.
– Ты давно в Питере?
– Нет, всего четыре месяца.
– А как же твоя учёба?
– Академ взяла.
Повисла пауза, и где-то внутри я чувствовала, как гудели пролетающие мимо нас секунды.
– Знаешь, Лёха, если бы не Шерхан, я бы не позвонила, – я выдохнула и подняла глаза на него, – Всё было плохо, Лёх, очень плохо. Я сбежала. Я не хотела, чтобы он меня нашёл.
– Насколько плохо, Малая? Честно, я удивился, когда вы стали жить вместе. Хотя, признаюсь, мне стало спокойней, что ты не лежишь целыми днями в кровати и не смотришь в одну точку. Потому что, когда я видел тебя в последний раз, у тебя был вид, будто ты не переживёшь зиму. До сих пор помню твой отсутствующий взгляд, когда мы прощались. Это было страшно.
– Я не буду оправдываться. Всё получилось так, как получилось.
Я начала крутить чашку с кофе на столе.
– Он приезжал ко мне, – он сделал паузу, обдумывая сказанное, – Шерхан. Мы виделись в последний год почти каждый месяц.
Я в недоумении уставилась на него.
– Он был болен, Рина. У него были серьёзные проблемы, – сказал он.
Кровь прилила к голове и застучала барабанными палочками в висках, в ушах зашумело.
– Ой, бл4, хватит. Хочешь, расскажу, что такое серьёзные проблемы? Когда тебя топят в ванной. Или, когда тебе ломают нос. Или, когда у тебя пневматоракс и тебе удаляют селезёнку. Вот это проблемы. А ещё одна большая проблема – когда тебе страшно, постоянно страшно, и идти тебе некуда. И помощи попросить не у кого.
Он сидел, закрыв лицо руками. Я пожалела о том, что вот так вывалила на него всю правду моего неприглядного существования в последние два года.
– Какого хрена ты не позвонила? Почему, бл4? Почему помощи не попросила? Рина, ну *запрещено цензурой*. Ну трубку-то хотя бы могла снять, хотя бы просто сказать: «Алё». Я тебе звонил миллион раз, ты не брала.
