медленно, потом быстрее и настойчивее. Он ухватился руками за край стола, чувствуя, как Лисса напряглась, всхлипнула и забылась от удовольствия.
Прошло немало времени, прежде чем он отошел от нее и поправил свою одежду.
– Как ты? Ребенок…
– С нами все хорошо, – тихо сказала Лисса.
Такис не хотел думать над ответами на вопросы Лиссы. Сегодня вечером ему не терпелось быть с ней, поэтому он подхватил ее на руки и отнес в свою кровать, где снова и снова занимался с ней любовью, пока они, уставшие, не уснули в объятиях друг друга.
Лисса положила голову ему на грудь. Такис коснулся рукой ее живота и замер, ощутив движение ребенка. Он с трудом сглотнул, не в силах справиться с нахлынувшими эмоциями. Ему хотелось быть лучшим человеком и отцом.
– Кто такой Яннис?
Такис повернул голову на подушке и встретился с васильково‑голубыми глазами Лиссы. Он проснулся с чувством удовлетворения, которого не испытывал несколько месяцев. Возможно, даже лет. Но напрягся, когда Лисса объявила, что он звал Янниса во сне.
Она перевернулась на бок и приподнялась на локте, закрыв простыней пышную грудь.
– Прости, если разбудил тебя. Иногда мне снятся кошмары. – Он старался говорить небрежно, надеясь, что Лисса не продолжит разговор. Но он уже знал, что ему досталась упрямая жена.
– Почему тебе снятся кошмары?
Такис протяжно выдохнул:
– Яннис – мой младший брат. Сводный. У нас общий отец, но разные матери.
– Я помню, ты говорил, что твой брат умер в детстве. Он болел?
– Нет.
Такис спустил ноги с кровати и натянул брюки, а потом подошел к окну. На Санторини выдался очередной прекрасный день: солнце светило в лазурном небе и отражалось в бирюзовом море. Но Такис представлял себе бесплодные серые горы вокруг своей деревни, кустарники и траву, которой питались козы его отца, и почерневшие, обугленные остатки дома.
– Яннис сгорел вместе с моим отцом и мачехой.
– Какой ужас! – мягко произнесла Лисса. – Как это случилось? – спросила она, когда Такис отвернулся от окна и уставился на нее.
– Говорят, мой отец уронил тлеющую сигарету на диван и уснул. Он, как обычно, был пьян. – Такис засунул руки в карманы и сжал кулаки. – Его тело нашли у входной двери и решили, что он пытался сбежать. Моя мачеха и брат спали наверху. Огонь охватил весь дом. У них не было шансов.
Лисса не сводила с него глаз:
– Ты единственный из своей семьи, кто выжил. О, Такис.
Ему стало тошно от ее сочувствия. Он этого не заслужил. Он знал: если он расскажет Лиссе правду, она посмотрит на него с отвращением. Но, может быть, тогда она поймет, почему ей и их сыну лучше без него.
– Меня не было дома. Я бросил своего брата и уехал из деревни за несколько дней до пожара.
Она слегка нахмурилась:
– Ты не бросал его, он остался с родителями.
Такис фыркнул:
– У моего отца был ужасный характер, он частенько хлестал меня ремнем. Мачеха Марина была намного моложе отца. Ей едва исполнилось восемнадцать, когда она родила моего сводного брата. Мне было одиннадцать, когда родился Яннис. Он был милейшим ребенком. Когда он подрос, ходил за мной по пятам. – Такис сглотнул. – Он обожал меня, а я его. Но я предал его. Я ушел от него, когда ему было пять лет, и больше никогда его не видел.
Лисса встала с кровати и завернулась в простыню.
– Почему ты ушел? – спросила она.
Такис не понимал, почему он все это рассказывает Лиссе.
– Моя мачеха пыталась меня соблазнить, – выдавил он. – Мне было шестнадцать, и я думал, что влюбился в нее. Я убедил себя, что она любит меня, и поцеловал ее. Марина знала, что я планирую покинуть деревню и уехать в город, чтобы найти работу и лучшую жизнь. Она хотела, чтобы я взял с собой ее и Янниса, и пригрозила, что в случае отказа обо всем расскажет моему отцу.
Он снова повернул голову к окну и посмотрел на потрясающий вид со своей виллы. Многие завидовали его богатству и успеху, но в его душе была пустота, пока он не встретил Лиссу.
– Я понял, что вел себя как дурак, когда догадался, что Марина меня обманывала, – резко признался он. – Моя юношеская гордость была задета, и я решил уехать, чтобы не встречаться с Мариной.
Лисса подошла и встала рядом с ним, но он не мог смотреть на нее.
– Я думал, Яннис в безопасности. Мой отец относился к нему с нежностью и не бил его. Я мечтал найти работу, накопить денег и вернуться за Яннисом.
К его горлу подступил ком.
– Я пообещал ему, что вернусь за ним. Он умолял меня не бросать его, но я все равно ушел, а он сгорел.
– Ты не мог знать, что произойдет. Никто не знает будущего, – тихо сказала Лисса.
– Ты не понимаешь, – выдавил он, мучаясь от стыда, который не покидал его все прошедшие годы. – Я был в ярости на свою мачеху. Я ушел, потому что хотел показать ей, что мне на нее наплевать.
Такис повернулся и приготовился увидеть осуждение в глазах Лиссы. Но она смотрела на него с сочувствием, сквозь слезы.
– Тебе ничего не оставалось, кроме как уйти, – тихо сказала она. – Тебе было шестнадцать. Ты был таким юным, а твоя мачеха использовала тебя. Если бы тебе удалось забрать ее и Янниса с собой, еще неизвестно, как бы вы жили. Ты говорил, что спал на улице, приехав в город. Как бы ты заботился о ребенке, если тебе самому было нечего поесть?
Она подошла ближе и положила руку ему на грудь:
– Марина и Яннис погибли не по твоей вине. Ты двадцать лет обвинял себя в том, чего не мог предотвратить. Не пора ли тебе простить себя ради нашего сына?
Такис потрясенно уставился на нее и понял, что она плачет из‑за него.
– Ты интересовалась, каким отцом я буду. У меня перед глазами был чудовищный пример отца, который превратил мою жизнь в кошмар.
Меня не было рядом с братом, когда он нуждался во мне. Я подвел Янниса. Тут прослеживается некая закономерность, – отрезал он. – Нет гарантии, что я не подведу собственного ребенка.
– В это я не верю, – мягко произнесла Лисса. – Ты не похож на своего отца.
– Ты совсем не знаешь меня.
– Разреши мне узнать тебя. – Она встала напротив него и выдержала его суровый взгляд. – Останься со мной, и мы лучше познакомимся ради нашего сына.
