И дело не только в ощущении полной свободы, которое дарила эта прогулка. В эти мгновения Аннемари словно смотрела на родные места глазами Дэвида. Она показала ему все высоты, куда обычно водят туристов, — оттуда открывался вид даже на Северную Каролину. Вместе они посетили Торговую факторию Мейберри, где Дэвид мог полюбоваться старинными вещицами в антикварной лавке и побеседовать с местными старожилами. Те сидели снаружи в теньке, и все дивились, почему это приезжих так интересует самая заурядная дребедень. А затем Дэвид отвез Аннемари домой, и она показала ему усадьбу Уортов — всю, до последнего уголка, чтобы он мог по достоинству оценить изобретательность ее предков.
Дэвид расхаживал от одной постройки к другой, стараясь угадать, что перед ним такое, после чего выслушивал объяснения Аннемари. Он с первого взгляда узнал криницу, которая когда-то играла роль холодильника, однако при виде коптильни долго не мог сообразить, что перед ним.
— Для заготовки окороков кто-то использовал соль, кто-то — соль и перец, а кто-то буру, — поясняла Анни. — А вот прапрабабка Уорт — сразу и соль, и патоку, да еще черный и красный перец. Для того чтобы купить приготовленную ею ветчину, народ съезжался со всей округи, за десятки миль отсюда. Дымящийся огонь, разведенный из зеленых щепок дуба и орешника, надо было поддерживать в течение нескольких дней — пока не появлялась хрустящая коричневая корочка. Могу себе представить, какие ароматы когда-то разносились здесь… — Аниемари неожиданно осеклась, заметив, с какой нежностью смотрит на нее Дэвид. — Ну ладно, пошли дальше, — добавила она и повела Дэвида осматривать остальные семейные достопримечательности.
— А вот это я знаю, что такое! — воскликнул он, когда они проходили мимо доисторического места для размышлений. — Допотопный туалет, я угадал?
— Угадал! — рассмеялась Анни и подошла к старой кривой яблоне. — А вот здесь я когда-то сидела и ловила ворон, — произнесла она, положив руку на ветку.
— Надеюсь, ты их затем не коптила?
— Я же не в прямом смысле!
— Что ж, слава Богу. А то я решил, что у нас в Бронксе жизнь была не так уж и плоха.
Экскурсия завершилась посещением кухни, опустошением холодильника, шутками, смехом, взаимными подкалываниями, в которых, однако, то и дело слышались прямо-таки недвусмысленные намеки. Аннемари и Дэвид не спеша поглощали ветчину и холодного цыпленка, картофельный салат, маринованную свеклу, яблочный пирог, и каждый при этом вспоминал те дни, когда они перебивались черствым хлебом с финиками. Наевшись до отвала, Дэвид почувствовал, как его потянуло в сон. Увлекая за собой Аннемари, он направился к гамаку на заднем дворе, не видя ничего зазорного в том, чтобы вздремнуть рядом с любимой женщиной.
— Не волнуйся, приставать не буду, даже в мыслях нет, — поспешил заверить он Аннемари. — Мы просто немного отдохнем. Мне ужасно хочется спать — и если ты будешь рядом, я высплюсь лучше.
С этими словами он свесил ногу и оттолкнулся от земли. Гамак резко качнулся, и Аннемари ничего не оставалось, как тихонько лежать, пока их подвесное ложе не остановится.
Но неожиданно она почувствовала, что ей не хочется уходить. Как уютно было, мерно раскачиваясь, нежиться в объятиях Дэвида! Аннемари закрыла глаза, ощущая на лице сквозь кружево листвы солнечные лучи, скользя туда-сюда в такт покачиванию. Она умиротворенно прислушивалась к убаюкивающему шелесту листвы над головой, к мирному жужжанию пчел. Дэвид, вздохнув, запечатлел у нее на лбу невинный поцелуй, и она еще теснее прижалась к нему — аромат мужского тела был так приятен! Господи, да разве она поверила бы, скажи ей кто тогда, когда фанатики сделали их беспомощными пленниками, что в один прекрасный день, обнявшись, они будут мирно дремать в горах Блу-Ридж!
— Спи, — прошептал Дэвид. — И пусть тебе снятся только спокойные, приятные сны.
Аннемари открыла глаза и никак не могла сообразить, от чего, собственно, она проснулась. Тени стали длиннее, ветерок — заметно прохладнее. Она решила поспать еще, но услышала, что ее зовет отец.
— Извини, дочка, — прошептал тот, потому что Дэвид все еще спал сном праведника. — Я подумал, что должен тебя предупредить.
— В чем дело? — шепотом спросила Аннемари.
— Сюда приходил Рассел.
— Рассел? — Господи, вот о ком она совсем забыла! — И когда?
— Только что.
— И он… — Аннемари осеклась, не зная, как бы это поделикатнее все выяснить. Ничего себе зрелище — она на заднем дворе лежит в гамаке в объятиях мужчины, о существовании которого ее друзья и родные до вчерашнего дня даже не ведали!
— Он стоял на том же самом месте, где и я сейчас, — по-прежнему шепотом пояснил Джо Уорт-страший.
— Этого еще не хватало!
— У меня и в мыслях нет вмешиваться не в свои дела, дочка, но, пожалуй, ты должна ему все объяснить.
И что же, интересно? Мол, послушай, друг мой, не слишком расстраивайся! Все не так уж и плохо. Господи, ну почему он так изменился с тех пор, как она вернулась из Харана? Почему они не могут и дальше просто оставаться друзьями? Ну почему он вбил себе в голову, что должен непременно жениться на ней? Рассел Чандлер был во всех отношениях неплохим человеком, и ей не хотелось бы обижать его. Аннемари протянула отцу руку, чтобы тот помог ей выбраться из гамака.
— Анни, — прошептал Дэвид и пошевелился.
— Спи, — успокоила она его.
Она наклонилась и нежно погладила его по щеке, но, почувствовав на себе взгляд отца, тотчас резко выпрямилась, но ничего не сказала. К чему слова?
Дэвид резко сел.
— Привет, Джо! — улыбнулся он ее отцу. — Что случилось?
— Рассел видел, как вы тут спите. — Отец не стал увиливать и предпочел сразу сказать правду.
— И где же он сейчас? Пошел заряжать ружье? — Дэвид потер глаза, чтобы окончательно отогнать сон.
— С него станется. Аннемари никому не рассказывала про тебя.
— Тогда, как мне кажется…
— Погоди! — перебила его Аннемари. — Я сама все улажу, только вы не вмешивайтесь!
По правде сказать, она понятия не имела, как можно все уладить, но, с другой стороны, не стоять же ей здесь, слушая, как Дэвид с отцом ведут при ней свои “мужские” разговоры.
— Может, лучше я поговорю с ним? — крикнул ей вслед Дэвид, но Аннемари уже решительно направлялась в сторону дома.
— И не вздумай!
— Эх, сынок, — с легкой укоризной произнес отец. — Аннемари у нас особа независимая, вся в мать.
Но Дэвид, не слушая, бросился вслед за Аннемари.
— Анни! — крикнул он, догоняя ее. — Ты говорила Расселу обо мне?
— Нет, ничего не говорила. Что, по-твоему, я могла ему сказать?
