Ознакомительная версия.
Она была более высокого мнения о Сергиосе с тех пор, как он послал лимузин за Селестиной, на котором та приехала в Лондон на свадьбу, а еще поселил ее у себя в доме, чтобы она особо не уставала от бурного празднования.
В церкви Тоуни глубоко вздохнула, положив руку на локоть Сергиоса, а потом пошла по проходу, а за ней следовали ее сестры в черно-кремовых платьях. Она не в силах была отвести взгляда от Наварра, он был такой красивый в серебристо-сером костюме, жилете и галстуке. У нее дыхание перехватило при мысли, что он будет ее мужем. Из первого ряда ей улыбнулась Селестина.
Хоть женились они и по необходимости, Тоуни все нравилось, словно это была свадьба по любви. Церемония была очень красивая, Наварр уверенно отвечал на вопросы священника и не менее уверенно держал ее за руку, когда надевал ей на палец кольцо. В глубине души Тоуни чувствовала, что поступает правильно. Перед отъездом из церкви Наварр остановился познакомиться с бабушкой Тоуни.
— Тебе нравится платье? — спросила она его, когда они оказались одни с лимузине по дороге в дом ее сестры.
— Еще больше мне нравится та, кто в нем, малышка, — признался Наварр, заглянул в ее лучистые глаза и тут же пожалел, что есть в его жизни то, чем он никогда не сможет с ней поделиться.
Тоуни посмотрела в его изумрудно-зеленые глаза, обрамленные черными ресницами, и сердце у нее бешено забилось. Ее груди набухли под корсетом, соски напряглись. Он смотрел на ее рот. Кончиком языка она провела по нижней губе, и Наварр напрягся. Молчание затянулось, в ней разлилась чувственность, и Тоуни подалась ему навстречу.
— Я тебе весь макияж испорчу, — прорычал Наварр, но рука его уже поднялась к ее вуали, а губы накрыли ее губы с лихорадочной жаждой. А когда он окунул ей в рот язык, каждая клеточка ее существа наполнилась сладостным томлением.
Тоуни хотелось опрокинуть его на заднее сиденье и сделать с ним такое, о чем даже говорить неудобно. Так быстро ее тело воспылало к нему страстью, готовое принять его. Она сжала его мускулистое бедро и провела рукой вверх, пока не нашла подтверждение тому, что и его их поцелуй не оставил равнодушным. Он был весь твердый, и даже, когда он отстранился от нее, удивленный ее смелостью, она была рада, что их обоих снедает одно желание. Она отодвинулась от него, раскрасневшись, вся дрожа.
— Моя красавица… С тобой я весь сгораю от страсти как мальчишка, — признался Наварр.
Так счастье Тоуни в этот день стало окончательным. Довольная его откликом на ее ласки, ободренная его желанием, она пошла на прием в честь собственной свадьбы в бальный зал в умопомрачительной красоты доме своей сестры. Она подумала, может, Наварр вел себя с ней так сдержанно, потому что считал, что должен проявлять к ней уважение как к своей будущей жене. Она заметила, что он иногда бывает старомоден в своих взглядах. Как бы там ни было, ее робость прошла, и она с высоко поднятой головой встретила влиятельных гостей, которых Наварр считал друзьями или деловыми партнерами. Тиа Кастелли с любезной холодностью чмокнула ее в щеку, а ее муж лукаво ей улыбнулся.
Позже этим вечером Би махнула рукой на сидящего возле Селестины Наварра:
— Они уже целую вечность разговаривают.
Тоуни подошла к бабушке с Наварром, и он усадил ее рядом с собой.
— Оказывается, ты мне не все рассказываешь, дорогая.
— И мне, — добавила Селестина. — Я и понятия не имела, что ты все эти месяцы платишь за меня арендную плату.
Тоуни застыла:
— О чем это ты?
— Один из жильцов рассказал мне, как тяжело ему покрывать расходы на проживание, и, когда он упомянул некоторые суммы, я поняла, что у меня тоже нет столько денег. Я поговорила со своим поверенным, и, хоть он тебя и не выдал, я сама обо всем догадалась. Мне очень неловко, что я раньше все не поняла.
— Да брось, бабушка… я прекрасно справилась! — запротестовала Тоуни, расстроившись из-за того, что старушка наконец поняла, что живет не по средствам.
— Да уж, работая горничной и убирая тарелки со столов, — грустно ответила Селестина. — Это неправильно. Я никогда бы с этим не согласилась.
— Но я сказал Селестине, что, так как я теперь член семьи, я буду разбираться со всеми финансовыми вопросами, а еще выразил надежду, что она станет частым гостем в нашем доме.
Тоуни вместе с Наварром удалось развеять все тревоги пожилой леди. Вскоре после этого Селестина призналась, что устала, и Тоуни проводила ее наверх в ее гостевую комнату.
— Наварр… — одобрительно сказала бабушка. — Он добрый и понимающий. Ты будешь очень счастлива с ним.
Наварр ждал ее у лестницы.
— Почему ты мне сразу не сказала, зачем тебе нужны были деньги? — потребовал он ответа.
— Это тебя не касалось. Она моя бабушка.
— Ну теперь она и моя бабушка тоже, и ты не будешь больше ради нее перестилать чужие постели! — яростно заявил Наварр.
— Да ничего страшного в этом не было. Не могу сказать, что мечтой всей моей жизни было работать горничной, но туда легко было устроиться, и я могла по вечерам заниматься иллюстрацией, когда там работала.
Наварр приподнял ее подбородок:
— Неужели ты не могла довериться мне настолько, чтобы самой мне об этом рассказать? Я же был о тебе дурного мнения из-за того, что ты согласилась взять у меня деньги.
— Это только потому, что ты забыл, каково это — быть бедным. Бедность несовместима с гордостью. Когда я была маленькой, мои бабушка с дедушкой были очень добры ко мне. И я готова на что угодно, чтобы Селестина была счастлива.
— И я очень тебя за это уважаю, малышка. А еще ты взяла на себя эту ответственность и не ждала в ответ благодарности, потому что скрывала, что платишь за нее. Ты меня впечатлила, — признал Наварр, глядя на нее с одобрением и гордостью. — Но почему ты не обратилась за помощью к сестрам?
— Селестина им не родственница. И я никогда не стала бы их напрягать просьбами о деньгах.
— По-моему, Би рада была бы тебе помочь…
— Может, и так, Наварр, — ответила Тоуни. — Но я верю в то, что нужно самому твердо стоять на ногах.
Через час, когда Тоуни болтала с матерью и ее бойфрендом, Сьюзен отметила, как хорошо платье скрывает ее беременность. Тоуни инстинктивно положила руку себе на живот, натянув на нем ткань платья, и тут же заметила, как на нее застывшим взглядом смотрит Тиа Кастелли. Потом актриса отвернулась и скрылась в толпе гостей. Тоуни нахмурилась, сбитая с толку. Но тут Би показала ей на часы, и Тоуни отправилась наверх переодеваться, потому что меньше чем через час они с Наварром должны были ехать во Францию. Через двадцать минут она спустилась вслед за Би по черной лестнице. В самом низу лестницы Би резко затормозила.
Ознакомительная версия.
