Ознакомительная версия.
– О да, – кивнула она. – Я купила один из его альбомов, чтобы Джеймс слушал. Теперь понятно, почему ты оказался в Нэшвилле. Время выбрано неплохо, хотя по-настоящему трудно сказать, существует ли для этого подходящее время.
Мать пригладила волосы.
– Как он?
Она пожала плечами и стянула туже чересчур широкий кардиган.
– Все меняется с каждым часом. Доктора пока ждут, в надежде, что уровень кислорода в крови вернется к прежнему значению без дальнейшего вмешательства. Но они могут решить подсоединить его к аппарату искусственной вентиляции легких, правда, опасаются, что это будет навсегда. Мне страшно подумать об этом. Он так хорошо себя чувствовал. – Она печально покачала головой. – Поездка в Европу на лечение ботоксом его преобразила. После этого он смог вытянуть ноги, и мы надеялись, что после дальнейшего лечения сумеет встать и ходить, но теперь его состояние сильно ухудшилось, пневмония отбросила его назад. Он всегда страдал от проблем с дыханием.
С годами спастическая природа церебрального паралича ухудшилась, а мышцы от вынужденной неподвижности стали атрофироваться. Джеймс перенес многочисленные операции, чтобы вытянуть мышцы, в надежде, что сможет ходить и обслуживать себя сам, но все оказалось бесполезно. Весьма спорный метод лечения ботоксом запрещен в Штатах, но они рискнули и поехали к доктору, который практиковал подобные уколы. Это стоило целое состояние, но прекрасно подействовало на Джеймса, а потому оправдался каждый цент.
– Можно его увидеть?
Мать прикусила губу, что напомнило ему о присутствии Гретхен.
– Часы посещений закончились, но, может, мы сумеем с кем-то поговорить?
Она исчезла и вернулась через несколько минут с ободряющей улыбкой на губах.
– Вас впустят, но только на пять – десять минут. Утром придется вернуться. Он лежит в дальнем конце блока. Справа. Для меня ночь будет долгой.
– Ладно, мы сейчас придем.
Джулиан обнял мать и повел Гретхен к двойным дверям блока интенсивной терапии. Они прошли мимо сестринского поста в конец коридора. Он с глубоким вздохом откинул занавеску и увидел брата-близнеца, лежавшего в постели. Знакомое зрелище. Тот почти на него не реагировал, глаза брата открылись.
– Джулиан, – хрипло прошептал он с кривой улыбкой, но тут же закашлялся.
– Старайся не слишком много говорить, Джеймс. Лучше объясняйся знаками.
Он отпустил руку Гретхен и, шагнув к кровати, погладил стиснутый кулак брата. Мальчики еще в детстве выучили язык знаков, чтобы помочь Джеймсу изъясняться без слов.
– Мама говорит, что тебе тяжело дышать. Неужели опять таскал травку?
Тот снова улыбнулся и покачал головой:
– Не смог достать. Злющие сестры. – Тот показывал жестами и с трудом втягивая воздух через трахеотомическую трубку в горле.
Джулиан с каждой минутой все больше тревожился.
Большинство людей с трахеотомическими трубками могли говорить, прикрывая трубку пальцем или подбородком. Но для Джеймса, с трудом пользовавшегося руками, это было невозможно. Врачи приладили клапан на трубке, чтобы он мог шептать между вдохами. Но речь все равно была затруднена из-за ограничения движений лицевых и горловых мышц. Большую часть времени он разговаривал жестами, лишь иногда произносил несколько слов. Но Джулиан с легкостью его понимал. Только помочь не мог.
– Джеймс, это мой друг Гретхен. Она хотела с тобой познакомиться.
Голова Джеймса почти всегда лежала под неестественным углом, хотя шею поддерживала подушка.
– Красивая, – выдохнул он.
– Очень.
– Я так и понял, – прошептал Джеймс с улыбкой.
Джулиан и Гретхен неожиданно рассмеялись. Несмотря ни на что, Джеймс всегда сохранял чувство юмора. Как бы травма ни повлияла на его способности управлять телом, мышление осталось нетронутым. Он был умен, остроумен, и Джулиану было грустно оттого, что мир не узнает, сколько мог бы сделать Джеймс, если бы, подобно брату, родился здоровым.
– Э-э-э… спасибо, Джеймс, – пробормотала она, краснея. – Как вы себя чувствуете?
Тот пожал плечами. Он, возможно, не знал, что это такое – хорошо себя чувствовать. У него случались неплохие и плохие дни, но даже в самые лучшие приходилось тяжело. Иногда он чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы поразмыслить, как трудно быть заключенным в теле, которое не в состоянии функционировать, как ему предназначено.
Громкое, с присвистом дыхание вырвалось из трубки, но было заглушено резким писком прибора у кровати. Джулиан поднял глаза, отметив, что цифры процентного содержания кислорода в крови мигают красным цветом.
Через секунду вошла сестра, проверила экраны.
– Вам нужно уйти. Придется подключать аппарат для вентиляции легких.
За ее спиной появились еще две медсестры и врач. Джулиана с Гретхен вытолкали в коридор. Наблюдая, как они работают с братом, Джулиан осознал, что все фантазии о съемках в настоящих фильмах не более чем фантазии. Настоящие хиты, малобюджетные фильмы-«инди», могут заслужить все премии и вызвать фурор на «Санданс», но не оплатят огромные счета за лечение. Не покроют расходы на чартерные полеты в Европу на экспериментальные процедуры. Сейчас самое главное – дать Джеймсу все самое лучшее. Его тщеславие и актерские амбиции всегда на втором месте.
– Нам пора, – шепнула Гретхен, дергая его за рукав.
Он неохотно последовал за ней, опасаясь сообщить матери о случившемся. Эта женщина почти тридцать лет не получала хороших новостей. Страшно подумать, что придется ей услышать еще одну. Плохую.
Но Джулиан знал: новость еще и обещание, что он обо всем позаботится. Как всегда. И будет заботиться.
Они вошли в гостиничный номер в Луисвилле, рядом с больницей. Было почти три часа ночи. Гретхен едва держалась на ногах от усталости, однако слишком многое случилось, чтобы она могла уснуть. Похоже, Джулиан чувствовал себя также после того, как долго бродил в вестибюле, пока они снимали номер. Даже если немедленно пойдут в постель, они будут лежать с тяжелыми головами и без сна.
Гретхен включила свет и увидела современную, со вкусом обставленную комнату. Здесь были гостиная и спальня, как в нэшвиллском номере Джулиана. Он внес в спальню ее сумку, положил на кровать. Они так поспешно уехали, что при нем не оказалось багажа, только небольшой кожаный чемоданчик с вещами, которые могли понадобиться днем.
Теперь он стоял у изножья кровати, молча снимая галстук-бабочку и смокинг. Вид у него был одновременно рассеянный и встревоженный. Гретхен осознавала, что тоже была бы вне себя, попади в больницу одна из ее сестер.
Вместо того чтобы наблюдать, как он снимает одежду, она взяла сумку в ванную, чтобы переодеться. Слишком много времени она изображает красотку. Скорее бы покончить со всем этим!
Ознакомительная версия.
