— Иначе и быть не могло, ведь у тебя такой прекрасный и очень терпеливый учитель!
— Вчера ты не был так уверен, — ответила она. — Как это ты сказал? Плаваю как топор? — Она наклонила голову набок, отжимая мокрые волосы, и сморщила нос.
Несколько недель, проведенных на солнце, придали ее коже золотистый оттенок. А благодаря вниманию Рея, у нее не было ни одного солнечного ожога.
— Учеба закончена. Теперь я за тебя спокоен, — сказал Рей с улыбкой. — Пойдем, русалочка, пора перекусить. Я думаю, сегодня днем мы совершим прогулку на «Сеньорите».
Глаза Стефани засветились. Недавно она уже провела день на яхте Рея, плавая вокруг острова. Это было незабываемо.
Она вспомнила чувство свободы, которое рождается на морском просторе. Ничего подобного она не испытывала ни разу в жизни! Это был сказочный день. Рей оставил сдержанность, с которой обычно вел себя со Стефани, и дал волю своей энергии и очарованию. Стефани радовалась как ребенок, глядя на него широко раскрытыми глазами. Но когда взяла его руку и тихо поблагодарила за прекрасный день и удовольствие, которое она получила, он лишь снисходительно улыбнулся и так странно посмотрел на ее руку, что Стефани, застеснявшись, опустила ее. Все оставшееся время до конца дня Рей был с ней холоден, и она не решалась попросить его еще об одной такой прогулке.
Только под покровом ночи страсть, сжигавшая их обоих, разрушала все барьеры между ними. Эти жаркие ночи любви истощали как физические, так и душевные силы Стефани, а утром она просыпалась рядом с человеком, который относился к ней как к незнакомке. Правда, незнакомке, принадлежавшей ему. Контраст в их отношениях ночью и днем был разителен и ставил Стефани в тупик…
Они подошли к дому, когда в дверях показалась Мария.
— Мистер Чедвик, вам звонят из Глазго.
Рей с сожалением взглянул на Стефани и поспешил в дом. Стефани постояла еще несколько минут в саду — она вспомнила, как два дня тому назад звонила сестре и Доминик, узнав, как далеко все зашло, была вне себя от ярости. Не выдержав, она назвала Стефани идиоткой и потребовала от сестры откровенного объяснения ее безумного поступка. Стефани не смогла рассказать ей о шантаже Чедвика. «Я люблю его» — слова эти вырвались сами собой, перекрыв поток оскорблений. Но на этом все не кончилось. Доминик сомневалась, что сестре удастся удержать Чедвика. Он ведь не из тех мужчин, кому по душе семейная жизнь, разве Стефани об этом не знает? Конечно, знает, но что она могла поделать с собой?
Вечером того же дня, в подавленном настроении, она была очень холодна с Реем за ужином. С тем большей страстью, безумной, дикой, она отдавалась ему ночью.
На следующее утро, после завтрака, они вновь занимались любовью — единственный раз, когда они делали это днем. Рей был так нежен, что Стефани не выдержала и расплакалась…
Очнувшись от воспоминаний последних дней, Стефани поспешила в дом.
Час спустя, когда по настоянию Марии Стефани уже обедала, Рей вышел из кабинета, остановился и задумчиво посмотрел на жену.
— Мне нужно вернуться в Глазго.
Стефани знала, что рано или поздно этот день наступит. Компания слишком много значила для него. И это тоже надо было пережить.
— Жаль. — Стефани попыталась сказать это с легкостью. Лучше умереть, чем дать ему понять, как ей не хочется уезжать отсюда! Господи, если бы этому сказочному времени не было конца!
— Неужели?
— Отдых заканчивается, — сказала она. Озабоченная тем, чтобы скрыть свои чувства, Стефани даже не обратила внимания на выражение лица Рея. Он явно ждал именно такого ответа.
— Мы уезжаем завтра утром!
Она по его голосу уже чувствовала, что он думает только о деле, совершенно забыв о ней. В течение последних недель иногда ей казалось, что у них настоящий медовый месяц. Что за нелепые фантазии!
— Уверена, работа компании встанет, если ты не примчишься ею руководить.
Рей, уже собравшийся уйти, остановился, услышав ее едкое замечание.
— По-моему, тебя привезли сюда помимо твоей воли — или это мне только показалось? — спросил он с интересом.
— По правде говоря, уже пора вернуться в цивилизованный мир, как бы мне ни нравилось уединение на природе. А потом, меня ждет интересное предложение относительно работы, — заявила Стефани.
— Ты на рынке труда такое короткое время, и у тебя уже нет отбоя от предложений? — Рей с подозрением посмотрел на нее.
— Некоторые люди, — тут же ответила она, негодуя по поводу его слов, — по-настоящему ценят мой талант.
— Я тоже ценю его, Стефани, — как-то странно произнес он, и глаза его заблестели.
Ее обдало жаром.
— Эрих предложил мне должность менеджера в его новой галерее.
Надеюсь, предложение еще в силе, подумала Стефани, и вспомнила, как в свое время не хотела принимать его.
— Нет!
Столь мгновенная и резко отрицательная реакция поразила ее.
— Что ты сказал?
— Моя жена не будет работать на Стокмана!
Стефани возмутилась:
— Что-то я не припомню, чтобы спрашивала твоего разрешения. А что же я, по-твоему, должна делать? Обедать с дамами, делать маникюр, пока ты, мой дорогой кормилец, зарабатываешь на хлеб? — Она усмехнулась. — Вернись в реальность, Рей! Здесь, на твоем собственном острове, тебе, возможно, и удавалось бы держать меня в повиновении. Но как только мы вернемся в Глазго, я не собираюсь плясать под твою дудочку.
— Думаю, когда ты вернешься, то обнаружишь, что место уже занято. — Рей уже с полным безразличием наблюдал, как Стефани все больше злилась.
— Другими словами, ты проследишь, чтобы именно так все и было? Но Эриха не так просто запугать! Мне кажется, ты его не очень хорошо знаешь.
— Скорее всего, это ты недостаточно хорошо знаешь меня, — спокойно предположил он. — Уверен, Стокману не захочется иметь неприятности из-за того, что ты будешь работать у него против воли своего мужа.
Стефани встала из-за стола.
— У тебя есть замечательная игрушка — твоя драгоценная компания. И больше тебе никто не нужен. Я — лишняя!
— Ты забываешь об одном важном пункте нашего договора. Мне нужен наследник.
Стефани побледнела.
— Это не причина, чтобы производить детей на свет, — сказала она, прерывисто дыша. Подобный разговор с Реем забирал у нее слишком много сил. — Если ты так хотел детей, то почему не завел их со своей любимой Полой? — Едва успев произнести эти слова, Стефани пожалела об этом.
Рей тяжело дышал, раздувая ноздри. Его губы превратились в тонкую полоску, а глаза помрачнели так, что Стефани испугалась не на шутку. Ей хотелось не видеть его боли, но она была не в силах отвести глаза.
