– Вы деловой человек, а я веду себя как ребенок. Но я не смогу выполнить обещание, которое так опрометчиво дала вчера. Я не знаю, каким образом загладить свою вину перед вами.
Я… – Она так и не смогла сформулировать то, что хотела сказать.
– То есть вы как порядочный человек предлагаете мне компенсацию за сорванные съемки… – горько подытожил он ее монолог.
– Да, но я не знаю, как это сделать. Хотите, я выполню для вас какую-нибудь работу?
Майкл засмеялся. В этом смехе не было ни капли радости.
– Мэри, вы действительно рассуждаете как ребенок. Что вы можете для меня сделать, кроме того, что могли бы сделать лучше всех других?
– Я не знаю…
Будь со мной, люби меня, забудь свою прошлую жизнь, кричало его сердце, но он только до боли сжал кулаки. Он должен отпустить ее сейчас, чтобы не потерять совсем. Позже, когда он останется один, он обязательно что-нибудь придумает…
– Давайте сделаем так, – предложил Майкл. – Сейчас нам принесут десерт, мы допьем шампанское, а потом я отвезу вас домой.
– Это не изменит моего решения, – покачала головой Мэри.
– Я имел в виду только то, о чем говорил.
Поверьте, мне не каждый день удается провести вечер в компании с человеком, который мне бесконечно приятен. Мне хорошо с вами, Давно я не говорил так ни с одной женщиной.
Я вообще мало говорю. Тем более о том, что мне действительно интересно. Подарите мне еще час.
Мэри не ожидала, что он так легко уступит и не будет ее уговаривать. Она тоже не часто встречала мужчин, которые умеют слушать и понимать женщин. Ларри всегда добивался своего, считая, что ее возражения всего лишь женские капризы. Она благодарна Майклу и за вчерашний день и за сегодняшний вечер. Он не виноват в том, что она ведет себя нелогично и не совсем адекватно, Зачем портить ему вечер.
Если люди не становятся деловыми партнерами, им никто не мешает быть приятными собеседниками.
– Простите меня, Майкл, – улыбнулась она, взяв себя в руки. – Мое воображение сыграло со мной злую шутку, Я никак не могу научиться быть легкой и свободной. Я с удовольствием попробую десерт и не буду больше мучить вас своими проблемами.
Именно этого больше всего на свете и хотел Майкл. Чтобы она доверила ему свои проблемы, рассказала о страхах и сомнениях, о бессонных ночах и нескончаемых мыслях… Но он знал, что должен заслужить это право.
Остаток ужина прошел непринужденно. Они посмотрели представление, которое давали актеры на небольшой сцене. Старинные танцы, рыцарские поединки на мечах, живые картины прошлого. Мэри слегка расслабилась и приказала себе наслаждаться праздничной атмосферой и возможностью быть под защитой предупредительного и сильного мужчины, который ни одним словом или взглядом не дал ей понять, что она нарушила его планы.
Возле дома он церемонно поцеловал ее руку и попросил позволения позвонить утром, чтобы узнать, как она себя чувствует. Мэри ответила согласием: ей приятно было его внимание и трогательная забота.
Когда она легла в постель и погасила свет, то поймала себя на мысли, что галантное отношение к ней Майкла и та дистанция, на которой он держал себя, ее слегка разочаровали.
Пусть бы он не был таким умным и проницательным… Ей хотелось, чтобы рядом был мужчина. Она вдруг вспомнила, как тетя Эрна описывала свои чувства во время родов. Она схватилась за руку молодого врача и никак не хотела выпускать ее. Она объясняла это тем, что в момент боли и слабости ей хотелось, чтобы рядом был сильный спокойный мужчина. Бедный врач с трудом разжал ее пальцы, а потом, когда она уже лежала в палате и ждала близнецов для кормления, показал ей синяки на руке. Мэри тоже хотелось вцепиться в руку Майкла и не отпускать ее, пока не станет немного легче.
Мэри проснулась с тяжелой головной болью. Наверное, это вчерашнее шампанское и тяжелый разговор, подумала она и отправилась в ванную. Контрастный душ и несколько упражнений должны привести ее в порядок.
Стоя под горячими струями воды, она долго уговаривала себя применить испытанный метод, но так и не решилась переключить воду на холодную. Ее бил озноб. Болела она крайне редко, поэтому мысль о том, что она могла простудиться, просто не приходила ей в голову. Однако, когда Мэри, завернувшись в халат, добрела до кровати и упала на нее в изнеможении, она решила измерить температуру.
Так и есть. Она с огорчением констатировала, что термометр довольно основательно зашкаливает за пограничную отметку. И судя по ознобу, который ее бьет, температура поднимается. Это совершенно не входит в ее планы.
Вчера она решила, что опять отправится на поиски работы. Фантастическая история со съемками закончилась, и ей надо возвращаться к реальности. Теперь она неделю не сможет выйти из дому. Простуды обычно проходили у Мэри очень тяжело. Через несколько часов начнет болеть горло, потом начнется насморк и потекут слезы, потом кашель. Этот сценарий неукоснительно повторялся и был рассчитан ровно на семь дней. Можно, конечно, начать истязать себя таблетками и полосканиями, но это почти не давало результата.
Да, небольшая радость болеть в таком настроении. Если бы тетя Эрна была рядом, с тоской подумала Мэри. В детстве тетя умудрялась дни простуды сделать не такими тоскливыми. Она научила Мэри получать удовольствие от вынужденного лежания в кровати, и, если девочке было не совсем плохо, они играли в тихие игры, читали сказки, тетя рассказывала смешные и трогательные истории о приключениях ее родителей, которые много путешествовали по свету. Мэри научилась воспринимать их жизнь как сплошной калейдоскоп занятных приключений и думала о них как о героях удивительной книги. Они редко бывали все вместе, поэтому долгое время она воспринимала их отсутствие в своей жизни как одну из затяжных командировок, которая когда-нибудь закончится. Или это ее мозг сработал таким образом, что не оставил ей горьких воспоминаний. Папа и мама были ее вечной сказкой. Появлялись с массой экзотических вкусностей и сувениров, а потом исчезали. Она даже не успевала к ним привыкнуть. У нее всегда была тетя Эрна и няня. Потом только тетя Эрна.
Мэри поняла, что очень соскучилась по тетке и, пожалуй, следует совершить путешествие в Австралию. Может быть, именно там она найдет покой? Когда она поправится, надо будет написать письмо и посоветоваться с тетей. Пока был Ларри, она даже не тосковала о ней. А сейчас Мэри до ужаса захотелось увидеть ее смешливые глаза и услышать, как она делает ей внушения.
Температура перестала подниматься. Мэри поняла это потому, что ее перестало знобить, а установился ровный тяжелый жар. Наверное, к лучшему, что она заболела, подумала Мэри, закрывая глаза. Физическое недомогание – это иногда вынужденная остановка, когда человек не представляет, куда двигаться дальше. Если бы еще не было так тоскливо… Она не заметила, как заснула, и не слышала телефона, который долго звонил, а потом захлебнулся и оборвал трель.
