– Пытаюсь вас лечить, – ответил он и посмотрел по сторонам. – Вы не подскажете мне, где может быть градусник? Я не нашел его в ванной. – Он говорил это таким будничным тоном, как будто всю жизнь находился рядом с ней, когда она болела.
– Градусник на тумбочке. Я утром мерила температуру. Возьмите.
– Мэри, может быть, вы сами поставите его? – спросил он, смутившись. Делать что-то с женщиной, когда она в беспамятстве, еще можно было, но теперь…
– Не нужно, – повела он головой. – Высокая. Я и так чувствую.
– Тогда надо принять лекарство, – сказал он, поднимаясь с ковра.
– А что вы делали на ковре?
– Сидел, пока соображал, что мне делать дальше.
– А почему на ковре? Можно было взять стул.
Он засмеялся. Мэри была слишком слаба, чтобы оценить всю комичность своих вопросов.
– Я возьму стул, – заверил он. – И если вы мне позволите, посижу здесь с вами. Почему вы не позвонили мне, когда вам стало плохо?
– Я ждала вашего звонка, – ответила она и закрыла глаза.
– Я звонил несколько раз, но никто не отвечал. Потом я так испугался, что решил приехать. Вы не обижаетесь, Мэри?
– Нет. Я рада, что вы здесь, – слабо улыбнулась она. – Я так не люблю болеть…
– Болеть никто не любит, – согласился Майкл, – поэтому примите лекарство. А потом я вызову доктора.
– Доктор не нужен, – попыталась возразить Мэри. – Я знаю, что со мной. Это просто простуда. Я довольно плохо это переношу. Спасибо вам.
– Мэри, я понятия не имею, как нужно ухаживать за больными. Пусть врач придет, чтобы дать мне консультацию.
– А вы собираетесь за мной ухаживать? – спросила она и повернулась к нему.
– По-моему, я уже это делаю, – деловито ответил он, поправляя подушку.
– Я так плохо выгляжу, – сказала Мэри и натянула одеяло почти до глаз.
– Нет. Вы отлично выглядите, – не согласился Майкл. – У вас такие хорошенькие розовенькие щечки, чудесные затуманенные глаза, низкий сексуальный голос.
– Не смешите меня. У меня нет сил смеяться.
– Хорошо, тогда полежите тут тихонько, а я спущусь вниз и попрошу консьержку вызвать врача.
Мэри кивнула и закрыла глаза. Наверное, это бред, подумала она, когда Майкл вышел из спальни. Ни один человек, кроме тети Эрны, никогда не ухаживал за мной. Он же совершенно посторонний мужчина. В моей спальне. Я почти голая. Выгляжу безобразно, что бы он ни говорил. А он смотрит на меня с нежностью.
Она вдруг вспомнила, что однажды на нее навалилась такая же простуда. Как она просила Ларри остаться. Ей ничего не нужно было от него, просто ей хотелось, чтобы он сидел рядом и держал ее за руку. Но он улыбнулся, нежно погладил ее по голове и сказал, что она ведет себя как маленькая девочка. Он пообещал, что договорится с консьержкой, чтобы та послала кого-нибудь из служащих за лекарствами, позвонил в магазин, чтобы заказать соки и воду, а сам уехал. Ей не нужны были лекарства и забота посторонних людей. Она не была смертельно больна. Но ей хотелось, чтобы Ларри был рядом и нежно смотрел на нее, когда она проваливается в сон и приходит в себя. Она бы именно так и делала, если бы он заболел. Но он уехал. Она не обиделась тогда, понимая, что у мужчины могут быть неотложные дела и что если бы дело было серьезным, то он обязательно бы остался.
Тогда не обиделась и даже отругала себя за слабость. А сейчас вдруг вспомнила, и ей стало грустно. Майкл не должен быть рядом с ней, но он здесь. И, она знала это совершенно точно, будет с ней, пока она этого хочет.
– Мэри, доктор скоро придет, – услышала он голос Майкла. – Скажите, что вы хотели бы съесть или выпить, я позабочусь об этом.
– Спасибо. Я ничего не хочу. Если можно, посидите рядом, только возьмите стул. На полу не очень удобно.
– Я возьму стул, а вы закройте глаза и отдыхайте.
– Вам будет скучно, – слабо запротестовала Мэри.
– Мне не будет скучно, – заверил ее Майкл. – Если вы не возражаете, я посмотрю ваши книги и возьму что-нибудь полистать.
– В гостиной, – показала глазами Мэри и провалилась в сон.
На арене, освещенной неровным светом коптящих факелов, сражались два рыцаря. Бой шел уже давно: в каждом движении чувствовалась усталость. В звенящей тишине слышался только тяжелый скрежет металла. Медленно поднималась рука с мечом, навстречу ей так же неторопливо выплывал щит противника.
Потом следовал новый выпад, и соперники на мгновение замирали, сцепившись оружием. Их бой напоминал танец с затверженными многими часами репетиций движениями. Шаг вперед, рука в сторону, выпад, удар, корпус наклонен под углом к полу, точка касания, корпус назад, другая рука со щитом вперед, шаг назад. И так до бесконечности.
Мэри как завороженная смотрела на рыцарей. Она была единственным зрителем их поединка. Но ни крикнуть, ни остановить смертельную схватку она не могла. Они давно уже не понимали, зачем и почему начали бой, не обращали внимания на женщину, которая достанется одному из них в награду, они выполняли вечный мужской ритуал. У Мэри закружилась голова от этого монотонного танца-боя, она закрыла глаза и провалилась в черноту.
В следующий миг Мэри оказалась в шумном баре, наполненном людьми, ритмичной музыкой и разноцветными огнями. Ее взгляд метался от одного лица к другому и не находил того, ради которого она пришла сюда. Веселые, пьющие, жующие, искаженные болью, вывернутые в смехе, красивые и безобразные лица пролетали перед ней, меняясь как в калейдоскопе.
Но не было, не было здесь того единственного, которого так жаждало ее сердце! Отчаяние и страх заполонили ее существо, она хотела закричать, чтобы потушили мигающие разноцветные огни, выключили музыку и перестали надрывно смеяться… и в это мгновение увидела… Посреди отчаянно галдящей толпы сидели двое и тихо говорили. Она не ожидала встретить их вместе. Они не могли знать друг друга. Но они сидели вдвоем и мирно тянули пиво из высоких бокалов, не обращая внимания на беснующуюся публику. Пространство, которое они занимали, было похоже на остров посреди бурной реки: вокруг клубятся искры разбитой воды, грохочет шум близкого водопада, а на маленьком клочке земли покойно и солнечно.
Мэри видела каждое движение их лиц. Вот Ларри нахмурился и резко мотнул головой, а Майкл улыбнулся уголком губ и опустил глаза… Она стояла рядом со столиком, но не слышала, о чем они говорят, потому что в ушах гремела музыка, а они не видели ее. Мэри решила сесть рядом, заставить их обратить на нее внимание, но они продолжали говорить, не замечая ее, даже когда она положила руки на стол. Теперь она ясно слышала каждое слово.
– Не спорь со мной, – как всегда спокойно говорил Майкл, – ты дал ей что мог, все остальное могу сделать только я.
