Она покачала головой, тоже улыбаясь ему, но ее улыбка была простой и искренней.
— Мне совершенно не хочется выходить за вас, замуж, мистер Ланг, поверьте мне.
— А жаль, — небрежно бросил он, — мне так нравится играть с женщинами в кошки-мышки, ускользать из их хитроумных сетей! — Он вдруг посерьезнел и задумался. — Так, значит, вам любопытно, чем я занимаюсь на работе? Я начал карьеру рядовым химиком-практиком. В принципе, я им и остался, только продвинулся по служебной лестнице, и несколько отошел от собственно практических исследований, и сейчас являюсь скорее администратором, начальником отдела. В моем подчинении находится много ученых.
— А, значит, вы занимаете пост менеджера?
— Да. Я планирую, организую, координирую и обрабатываю результаты исследований, полученные специалистами, работающими под моим руководством, ну и так далее. В целом это сводится к работе с бумагами. Будучи промышленным химиком, и отчасти в силу той должности, которую я занимаю, мне приходится одновременно быть и менеджером по продажам, в том смысле, что мне надо как-то донести результаты наших исследований до тех людей на фирме, которые распоряжаются финансами. За многие годы я приобрел умение убеждать, доказывать, защищать. У меня превосходная зарплата, но я ее зарабатываю честным трудом. И, если вам интересно, я занимаюсь волокнами, искусственными волокнами.
Он наклонился к ней и двумя пальцами пощупал материал ее брюк.
— Я могу вам сказать, из чего сделаны ваши брюки. — Кивнул на ее безрукавку. — Я мог бы даже, если бы вспомнил свои работы в молодости, назвать химическую формулу этого материала. — Он улыбнулся. — Ну, надеюсь, теперь я вас по-настоящему заинтересовал, правда?
— Но… — Она тоже подалась вперед, забыв про свои опасения, увлеченная его рассказом. — Но, как вам удается создать из ничего материал, который потом можно резать, кроить и шить, и, главное, носить?
— А, ну это долгая, очень долгая история. Волокна производят из материалов, которые вроде бы поначалу совсем для этого не годятся, и тут, о чудо, все эти довольно сомнительные кучи шлака и жидкость вдруг превращаются в очень прочные нити. Мы, ученые-химики, соединяем «волшебные» ингредиенты — разные химические составляющие — и производим нечто, что, в конце концов становится искусственными волокнами, например, нейлоном. В следующий раз, когда будете надевать красивое платье, или белье, или что там еще вы носите, легкие, практичные и удобные, помните, что все они произведены в лабораториях, и не забудьте поблагодарить умных ученых, которые все это изобрели. Теперь, когда вы знаете про мою работу, должность и финансовое положение, — тут он снова улыбнулся, — разве теперь вам не хочется поохотиться за такой ценной добычей?
Ким скрестила пальцы, прикрыв их другой рукой, и покачала головой, надеясь, что это выглядит убедительно.
Он насмешливо улыбнулся и покачал головой:
— Жаль, жаль. У вас в глазах было такое восхищение, я уж решил было, что стал вашим героем. Должно быть, я что-то упустил.
Девушка встала и посмотрела на него с вызывающей улыбкой.
— Восхищение относилось к достижениям ученых, а не к вам лично.
Оуэн заморгал.
— Что ж, вы снова выиграли, Ким. — Он проводил ее до двери. — В тот день, когда вы сможете мне доказать, что ваши гуманитарии с университетскими дипломами, ваши литературные бездельники внесли такой же вклад в материальное благосостояние человечества, как мы, ученые, я, быть может, изменю о них свое мнение.
Ее вдруг словно током ударило — он сказал «ваши гуманитарии». Неужели он обо всем догадался?
— Мои гуманитарии?
— А что вы так разволновались? Я просто так сказал, всего лишь заметил, что вы бросаетесь на их защиту всякий раз, как я начинаю на них нападать.
На том, пожелав друг другу спокойной ночи, они расстались.
Несмотря на дружески проведенный вечер, утром Ким очень резко напомнили о ее положении в доме — хозяин снова стал самим собой.
За завтраком он был замкнут и почти все время прятался за газетой, и когда он, наконец появился из-за нее, то был очень немногословен.
— Не забудьте, — напомнил он, — сегодня вечером у меня будет гость, один из моих коллег, мисс Пейтон. Это не увеселительное мероприятие. Мы будем обсуждать дела.
Зачем он это ей сказал? Чтобы она весь вечер не вылезала с кухни? Или чтобы напомнить ей о ее месте в доме?
Ким отвезла Кэнди в школу и быстро управилась с работой по дому. На ужин она решила приготовить бифштекс с грибами, несколько соусов к нему и гарнир.
Зайдя на кухню после школы, Кэнди радостно потянула носом вкусный запах.
— Сегодня у твоего папы будет гость к ужину, Кэнди, — сообщила ей Ким. — Они будут говорить о делах, так что ты должна вести себя очень тихо.
— А можно, я поем в кухне вместе с тобой?
— Ну не знаю, не думаю, что папа тебе это разрешит.
— А почему нет? Я бы каждый вечер лучше ела с тобой. Это веселей, чем сидеть за столом с папой. Он со мной никогда не разговаривает.
Ким посчитала за лучшее сменить тему разговора:
— Я буду делать пирожные. Хочешь мне помочь?
Кэнди очень любила помогать ей на кухне, так что она была занята делом до того момента, когда Ким пошла наверх умыться и переодеться, решив, что ей следует привести себя в порядок, раз у них будет гость. Она надела темно-синее платье, а поверх него белый кардиган.
Не успел Оуэн открыть входную дверь и провести гостя в дом, как Кэнди крикнула:
— Папа, я хочу пить чай с Ким, а не с тобой!
Ким, не посмев выйти из кухни, подумала, что Кэнди могла бы сообщить об этом потактичнее. Однако девочка получила вполне приветливый ответ:
— Отличная идея, Кэнди. А где мисс Пейтон?
Мисс Пейтон вышла на авансцену и увидела гостя. Он был ниже Оуэна, плотный и коренастый и мог бы показаться симпатичным, если бы различные излишества не отражались на его внешности; он производил впечатление человека, который посвятил жизнь погоне за удовольствиями и который не остановится ни перед чем, чтобы удовлетворить свои низменные желания.
Оуэн представил их друг другу:
— Мисс Пейтон — мой коллега, Марвин Уорд.
Гость протянул руку, пальцы которой были, покрыты коричневыми пятнами от никотина. Он окинул взглядом ее стройную фигурку, его глаза масленисто блеснули. Когда все прошли в столовую, Ким услышала, как он сказал Оуэну, даже не потрудившись понизить голос:
— Ах ты, хитрый старый черт, Оуэн. Ты не говорил, что у тебя в доме есть миниатюрная Венера. Кто такая?
— Я же тебе сказал — моя домработница.
