Почему Лэйни приехала? На что надеется после стольких лет? Ответ однозначный — Уолтеры намерены отобрать у него сына! Вот она, настоящая горькая правда!
Желчь подступила к горлу, глаза увлажнились. Никогда еще Мэта не предавали столь жестоко. Его обманула любимая женщина.
— Мэт? Ты слышишь меня? — Голос Лэйни доносился как бы издалека, оттуда, где остались его надежды на счастье с возлюбленной.
— Нет. — Мужчина поднял руку, приказывая девушке замолчать. — Я понял.
— Что? Что ты понял?
Вилборн грустно улыбнулся.
— Достаточно. Ты приехала сюда и обольстила меня с единственной целью — сблизиться с Дэвидом. Ты ловко использовала мое отношение к тебе, провела мою семью. Ты и твой отец планировали отобрать у меня сына. И не пытайся лгать. На твоем лице ясно отражаются гнусные замыслы.
— Нет! Ты извращаешь истину. Кэппи вообще ничего не знал. Клянусь. Он прибыл сюда, потому что беспокоился обо мне. Ты должен понять, Мэт, я в долгу перед братом. Ради Дэвида он прошел через ад. В какой-то степени причиной его гибели стала именно любовь к своему ребенку! Я поклялась на могиле Дэнни, что разыщу его сына. Пожалуйста, поверь мне, мне хотелось только посмотреть на него. Убедиться, что он находится в прекрасной семье, в надежных руках…
— Тогда почему, черт возьми, ты не объявилась раньше? Никто из вас не вспоминал о Дэвиде целых восемь лет. Что заставило твоего братца воспылать родительскими чувствами через многие годы?
— Ты не понимаешь, — всхлипнула Лэйни. — Дэнни не подозревал, что у него есть сын. Когда он отправлялся на службу, он даже не предполагал, что его бывшая подружка беременна.
— Интересная история.
— Послушай. — Лэйни сунула руку в карман и извлекла помятый голубой конверт. — Вот письмо, которое я получила после гибели брата. Здесь все объясняется.
Мэт оттолкнул протянутую руку.
— Послание — не доказательство. Возможно, еще одна ложь. Ты обманывала меня, моего сына.
Не в силах сдерживаться, девушка горько заплакала. Любовь Мэта, его уважение к ней таяли как весенний снег. Безнадежно. Она должна уйти. Но необъяснимая сила заставила Лэйни остаться, несмотря на разъяренного мужчину.
Дрожащими пальцами она оторвала еще один лепесток.
— О, Мэт, я знаю, ты сердишься. Но, пожалуйста, позволь мне объясниться. Я люблю тебя. Люблю Дэвида. Я не желала причинить вам боль.
— Любовь! Не опошляй святое слово. Твои действия скорее напоминают грязные манипуляции при полном отсутствии порядочности.
Он повернулся спиной. Взял за уздечку Электру и отвел кобылу в стойло.
Девушка даже не заметила, как увядшая роза выскользнула из ее окоченевших пальцев и упала на пол.
— Мэт, я признаю, что совершила ошибку, приехав сюда. Однако я не предполагала, что встречу и полюблю тебя.
Мужчина продолжал чистить Электру, не обращая на Лэйни внимания.
— Пожалуйста, выслушай меня. — Лэйни в мольбе воздела руки. — Дом Дэвида — в «Серебряных соснах». Ему нравятся здешние места. Я не хочу забирать его отсюда. Он сын моего брата. И я никогда не позволю себе причинить ему боль. Неужели ты не веришь?
— Тебе? Женщине, которая спала со мной, чтобы достигнуть определенной цели? Простите, мисс Гамильтон, я не могу пойти против совести и поступиться своими принципами.
Потрясенная, Лэйни прикрыла рот тыльной стороной ладони.
— Мэт, это неправда! Я… мы… Все, что произошло между нами, имеет для меня особенное значение. Я думала… я думала, что ты тоже не поддался сиюминутному влечению, а испытываешь ко мне глубокие чувства.
Мэт покачал головой.
— Не принимай меня за дурака. Восемь лет вы преспокойно обходились без мальчика. Но вот твой драгоценный братец погибает. И что ты вообразила? Что Дэвид заменит его? Как новая игрушка? Так, милейшая тетушка?
Ярость Мэта, как проснувшийся вулкан наконец-то изверглась потоком обидных слов. С диким рычанием раненого зверя он стукнул кулаком по деревянной перекладине. Затем спокойным, почти безразличным голосом спросил:
— Почему бы тебе, черт возьми, просто не уехать отсюда?
И вдруг они услышали слабый хлюпающий звук, тихий плач, доносившийся из глубины конюшни.
— Дэвид! — воскликнул Мэт, забыв про боль в костяшках пальцев, сбитых до крови. — О Боже, я совсем забыл про него!
Мэт и Лэйни ринулись к мальчику.
Он сидел, съежившись, возле последнего стойла, уронив на руки взъерошенную темноволосую голову. Его худенькие плечики содрогались от рыданий. На бледном лице отчетливо проступали крошечные красные пятнышки.
Сердце Лэйни разлетелось на тысячи осколков, когда она увидела слезы, бегущие ручьями по щекам племянника.
Он все слышал!
Мэт устремился вперед, чтобы обнять сына и успокоить его.
— Н-н-не трогай меня!
Лэйни опустилась на колени рядом с Дэвидом и взяла его дрожащие пальцы в свои ладони.
— О, Дэвид, мне очень жаль.
Мэт оттащил от нее сына.
— Держись подальше от него!
— П-п-прекрати к-к-кричать на нее! — заревел он. — Ты л-л-лгал мне! Говорил, ч-что у меня н-нет р-родственников. А они есть!
Мэт схватил сына за плечи и заставил мальчика посмотреть в свои глаза.
— Я не обманывал тебя сынок! Я не хотел причинить тебе боль.
Дэвид брыкался, пытаясь вырваться из отцовских объятий.
— Ты обязан был сказать мне правду! Мы разыскали бы моего настоящего отца. И Лэйни, и Кэппи. Я ненавижу тебя, папа!
И утерев нос тыльной стороной ладони, мальчик помчался к двери.
— Дэвид, подожди! — позвал Мэт и побежал по узкому проходу вслед за мальчиком.
Тот остановился и повернулся к отцу, расставив коренастые ноги и уперев кулаки в бедра.
— Нет! Оставь м-меня в п-покое. Я ненавижу т-тебя!
— Но, сынок, давай поговорим. Пожалуйста!
Дэвид вызывающе покачал головой. Он подлетел к Лэйни и встал перед ней, раскинув в стороны маленькие ручонки, как бы защищая родную тетю от гнева Вилборна.
— Нет! Ты хочешь прогнать Лэйни. И… и Кэппи. Я не п-позволю тебе. Я убегу!
Он развернулся и выскочил из конюшни.
Мэт направился к Лэйни. Его лицо покраснело от напряжения, он едва сдерживал ярость. Губы вытянулись в тонкую белую линию. Сжав кулаки, мужчина произнес:
— Надеюсь, ты довольна, тетушка! Ты только что разрушила мальчику жизнь.
Сорвав рубашку с дверцы стойла, Мэт вышел из конюшни, наступив каблуком на брошенную розу. Он даже не моргнул, когда проходил мимо Лэйни, стоявшей в проеме.
Боль, острая как бритва, разрезала его на куски. Мэт чувствовал горячую влагу в глазах. Он не мог дышать. Казалось, легкие не умещались в грудной клетке.
