Выпалив все это на одном дыхании, Дина положила трубку, чувствуя, как волна облегчения накатила на нее.
Почему она не сделала этого раньше? Почему?
А может быть, ей казалось, что она любит Арчи?
Они дружили какое-то время, и Дина все время смутно хотела чего-то большего, но сама все никак не могла на это решиться. Вовремя произошедший разговор с отцом просто придал ей уверенности. Ведь она спасала семью… вроде как…
Удобно было думать, что во всем виноват папочка…
– Какая я все-таки гадкая девочка, – прошептала она, стоя перед зеркалом и разглядывая свое отражение.
Красивое лицо, обрамленное шапкой белокурых волос, ничего не ответило ей из зазеркалья. Лишь подмигнуло, заставляя улыбнуться чуть пухлые губы.
– Ладно, – вздохнула Дина, отправляясь в спальню и скидывая с себя одежду, – в конце концов, мы все стремимся видеть виноватыми кого-то другого, лишь бы только не себя.
Она радовалась, что ей хватило мужества признаться в этом самой себе.
И все это произошло благодаря Уэсли. Ее Уэсли. Без которого она не представляла жизни. Который раскрасил окружающий мир миллионами оттенков, осветил своей любовью…
Дина вздохнула.
Захотела сию минуту связаться с ним. Услышать его голос… Но она тут же одернула себя. Уэсли на соревнованиях. Его нельзя отвлекать. Если что, он сам обязательно позвонит.
«Люблю тебя больше всего на свете».
Она отправила это сообщение. Возможно, он сразу не прочтет его. Но потом обязательно обнаружит на своем мобильном телефоне, и ему будет очень приятно.
Так же, как и ей, когда она думает о нем, вспоминает его глаза, мальчишескую улыбку и сильные руки, с нежностью обнимавшие ее во время их непродолжительных встреч.
Теперь все будет по-другому.
И Дина заснула со счастливой улыбкой на устах…
Едва расставшись с Диной, Арчи поехал домой. Но еще не доехал до поворота, после которого дорога вела к району, где был расположен его дом, как мелодия мобильного телефона заставила его отвлечься.
Припарковавшись у тротуара, Коэн взял аппарат и нажал кнопку соединения.
– Здравствуйте, – раздался в трубке мужской голос, – вы просили звонить в любое время суток, если будут какие-то новости.
– Да, – кивнул Арчи, напряженно слушая. – Что-то случилось?
– Ваша жена пришла в сознание. Она хочет видеть вас.
– Я еду.
Отключив телефон, Коэн швырнул его на соседнее сиденье и завел двигатель. Развернувшись на пустынной дороге, он на всей скорости помчался в сторону клиники.
Теперь он узнает, где Джош!
Только эта мысль гнала его. Заставляла вдавливать педаль газа…
Бренда несколько дней прожила как в бреду. Ей было плохо. Чувство надвигающейся беды нависло над девушкой и было настолько осязаемо, что казалось, его можно потрогать руками.
Она металась, не зная, что делать.
То ей думалось, что надо разыскать соседку по автобусу, которая и являлась матерью Джоша. То, наоборот, представлялось разумным бежать, пока у нее есть чужие документы.
Бренда Фулер!
Она совсем не Бренда Фулер! Ее зовут Бренда Донован!
Теперь, когда память вернулась к ней, девушка с ужасом понимала, что ее в любой момент могут посадить в тюрьму, и она просто не представляла, что следует предпринять.
Она приходила домой после работы и тут же забирала Джоша. Играла с ним, носила его на руках, наслаждалась последними днями общения, потому что понимала – придется разыскать его мать, вернуть Джошуа его законным родителям. Но как же тяжела сама эта мысль, как она разрывала сердце!
Бренда старалась как можно больше общаться с малышом, чтобы запомнить, каким милым и забавным он был. И частенько Джош засыпал у нее на руках, а она еще долго держала его, смотря в умиротворенное круглое личико, не в силах наглядеться.
Наконец она поняла, с обреченностью идущего на казнь человека, что надо действовать. Как бы она ни любила свою кроху, но следовало признать, что это не ее ребенок. И будет лучше, если она сама найдет его родителей.
Однажды она окончательно решилась.
Ей надо было с кем-то поговорить.
Аните Бренда боялась признаться, так как опасалась, что та откажет ей от квартиры. Девушке хотелось поговорить со специалистом, который бы внимательно выслушал ее и, возможно, помог советом…
Был вечер. Солнце еще не село, но уже не так нещадно палило. Бренда отпросилась пораньше, и Патрик Роули, который успел за несколько дней соскучиться по рабочему месту, с удовольствием отпустил ее.
Девушка брела по улице. Изредка она поднимала голову и оглядывалась по сторонам, выбирая верное направление. И вот спустя какое-то время она оказалась возле центрального входа в клинику.
У врача, который наблюдал ее, как раз была смена, и Бренда осталась сидеть в коридоре, ожидая его.
Он показался через час. Уставший, невыспавшийся… Но, увидев девушку, он улыбнулся:
– Здравствуйте, голубушка, вот уж не думал вас здесь встретить. Что-нибудь случилось с вами или с ребенком?
Не выдержав всей тяжести навалившихся на нее проблем, Бренда неожиданно расплакалась. Она плакала навзрыд, а доктор в растерянности остановился перед ней, не понимая, что происходит.
– Ну вот что! – наконец требовательно сказал он. – Нечего вам тут разводить сырость. Давайте-ка, голубушка, успокаивайтесь, и пойдемте ко мне в ординаторскую. Сейчас там никого нет, и мы сможем поговорить.
Он обхватил Бренду за плечи, заставил подняться. Девушка, словно тряпичная кукла, потащилась рядом с ним, медленно передвигая ноги, плача и не видя дороги перед собой.
– Так, вот теперь давайте рассказывайте, – потребовал доктор, как только они оказались в просторном помещении, где он усадил ее на диван и сам устроился рядом. – Что у вас произошло?
И Бренда рассказала. Поведала обо всем, до мельчайших подробностей. О том, как память обрывками начала возвращаться к ней. О своем прошлом. И наконец, о том, что Джошуа – не ее ребенок.
Врач слушал ее внимательно, не перебивая. Лишь изредка задавая наводящие вопросы, если ему было что-то непонятно…
– Я так люблю его, – размазывая по лицу уже редкие слезы, закончила Бренда. – Но теперь его заберут, а меня посадят в тюрьму. А я ведь не виновата!
– Да, история, – согласился он, задумчиво потирая подбородок. – Знаете, мне вот только сейчас пришло на ум… Вы так хорошо описали свою соседку, что я вспомнил – эта женщина лежала в нашей клинике. Она была в коме.
– Что?! – воскликнула Бренда.
– А чему вы так удивились? – спросил он. – В тот день пострадавших развозили по трем разным больницам. По чистой случайности вы оказались в одной, но даже не знали этого, такое бывает.
